Великий Гэтсби. Фрэнсис Скотт Фицджеральд

ней было платье из коричневого узорчатого муслина, который туго обтянул ее широковатые бедра, когда в Нью-Йорке Том помогал ей спуститься на перрон. Остановившись у газетного киоска, она купила номера «Городской сплетни» и фильмового журнала, а в вокзальной аптеке – немного кольдкрема и флакончик духов. Наверху, в отзывающемся торжественным эхо зале, куда заезжают машины, она забраковала четыре такси, прежде чем остановить свой выбор на новеньком, лавандового цвета, с серой обшивкой сидений, – в нем мы наконец выплыли из громады вокзала под яркий солнечный свет. Впрочем, миссис Уилсон сразу же резко отвернулась от окна и, наклонившись вперед, постучала по ветровому стеклу.

      – Хочу одну из вон тех собак, – напористо объявила она. – Для квартиры. Они такие милые – собаки.

      Машина сдала назад, к седому старику, обладавшему нелепым сходством с Джоном Д. Рокфеллером. В свисавшей с его шеи корзине жались друг к дружке новорожденные щенки неопределимой породы, их было там около дюжины.

      – Какая это порода? – нетерпеливо спросила миссис Уилсон, как только он подошел к окну.

      – Всякие тут. Вы какую хотите, леди?

      – Мне нравятся овчарки, как у полиции. У вас такой, наверное, нет?

      Старик с сомнением заглянул в корзину, окунул в нее руку и за загривок вытащил извивавшегося щенка.

      – Это не овчарка, – сказал Том.

      – Да, не совсем, – огорченно согласился старик. – Скорее, эрдель.

      Он провел ладонью по курчавой, как мочалка, спинке щенка.

      – Вы на шерсть его посмотрите. Какая шерсть! Этот пес простуду не схватит, никаких с ним хлопот.

      – По-моему, она миленькая, – пылко заявила миссис Уилсон. – Сколько стоит?

      – Этот? – Старик с обожанием поглядел на щенка. – Этот обойдется вам в десять долларов.

      Щенок – эрдель, несомненно, принял участие в его появлении на свет, хотя лапки малыша отливали разительной белизной, – перешел из рук в руки и устроился на коленях миссис Уилсон, которая с восторгом принялась гладить антипростудную шерстку.

      – Это мальчик или девочка? – деликатно осведомилась она.

      – Песик-то? Мальчик.

      – Сука это, – решительно объявил Том. – Вот ваши деньги. Можете купить на них еще десяток собак.

      Мы ехали по Пятой авеню, такой теплой, тихой, почти буколической летним воскресным днем – я не удивился бы, увидев за ближайшим углом большую отару белых овец.

      – Остановите, – попросил я, – мне нужно выйти здесь.

      – Ничего тебе не нужно, – поспешил возразить Том. – Мертл обидится, если ты не заглянешь в ее квартиру. Правда, Мертл?

      – Поедемте с нами, – попросила она. – Я позвоню моей сестре, Кэтрин. Знающие люди называют ее красавицей.

      – Да я бы с удовольствием, но…

      И мы поехали дальше и снова пересекли Парк-авеню, направляясь к Западным Сотым улицам. На 158-й машина остановилась у одного из ломтей большого белого торта, образованного многоквартирными домами. Окинув окрестности взглядом вернувшейся восвояси королевы, миссис