Моя мама, – продолжает Рихард Хамп, – поведала мне, что я не буду расстрелян. Мне только нужно будет серьезно поговорить с комендантом, высказать ему все, что она мне сообщит. Сказав мне все, что нужно, она попрощалась со мной словами: «Да исполнится душа твоя миром Господним».
Как подчеркивает сам Хамп, после этого в его душе воцарился такой внутренний покой, какого он ранее никогда не испытывал, он сразу заснул и спал, пока в семь утра его не растолкали прикладами, чтобы отвести к саням. «Скоро выспишься как следует», – шутили солдаты. Хамп сказал, что хочет поговорить с комендантом. Солдаты отрицательно замотали головами и еще решительнее приказывали ему идти к саням. Наконец они попытались, громко ругаясь, силой вытащить его из комнаты. Хамп сопротивлялся и даже толкнул одного из солдат так, что тот упал. Все остальные передернули затворы и наставили винтовки на строптивца. В это время подошел еще не совсем очнувшийся ото сна, полуодетый комендант и спросил, что здесь происходит. Я заявил, что хочу поговорить с ним наедине. Он согласился и велел солдатам выйти из комнаты, предварительно вынув из кобуры пистолет и сняв его с предохранителя. Тогда я пересказал ему все, что сообщила мне мама. Это не были комплименты или мольбы. Я, глядя ему прямо в лицо, употребляя крепкие русские выражения, перечислил все гнусные поступки, совершенные им, все его прегрешения.
Сначала задрожала его рука, сжимавшая пистолет. Казалось, он уже был не в силах направить оружие на меня и нажать на спуск. Затем он задрожал всем телом и побледнел, стал странно извиваться, как если бы у него начались сильные боли и судороги. Голосом, полным страдания, он спросил, откуда я все это знаю. Я ответил, что моя умершая мать рассказала мне об этом ночью и что его невинные жертвы однажды отомстят ему…
Комендант не дал Хампу договорить, с трудом выдавив из себя: «Иди куда хочешь, только уходи скорее». Однако Хамп еще потребовал справку, чтобы его не арестовал очередной патруль. Ему немедленно выдали пропуск, и, уходя, Хамп облегченно вздохнул: «Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?»[12]
Приключение католического священника во Франции
В 1948 году в различных католических изданиях Германии появилась в переводе статья аббата Лабютта (Labutte), позднее неоднократно публиковавшая в сокращенном виде. Вместе с четырьмя другими священнослужителями аббат опекал общину, в которой было почти 35 тысяч душ. В начале повествования он подчеркнул, что невозможно было быть лично знакомым с каждым из прихожан. Но вот что приключилось с аббатом в 1944 году.
Однажды вечером он, очень устав от дневных трудов и забот, лишь к полуночи сумел прочесть свой требник. Неожиданно у дверей его дома зазвонил колокольчик, да так громко, что он испугался. На пороге стояла женщина лет сорока. Протянув к нему руки в мольбе, она произнесла: «Господин аббат, пойдемте скорее. Речь идет о молодом человеке. Он вот-вот умрет!» Священник ответил: