Она слегка сощурилась и провела рукой по лбу:
– Да, этот парень действительно ехал в моем вагоне две недели назад и сошел в Сочи.
– Вы уверены? – следователь не торопился верить сказанному.
В ту ночь, когда мне в поезде приснился Трокадэро, Рафику перерезали горло, и показания именно этой проводницы были решающими.
– Помните, вы сказали, что с пустой сумкой никто не возвращается? – напомнил я ей опять.
– Да, точно, так и было. На тебе и тогда эта сорочка была.
Затем настала очередь проводницы бакинского поезда: «Да, этот парень ехал на поезде до Ленинграда, все время сидел в купе, не выходил, у него горло болело». Проводница сочинского поезда сказала: «Лицо знакомое, но где я его видела или когда – не припомню».
Когда все закончилось, следователь мне сказал:
– Три дня назад был в Сочи и показал твою фотографию той женщине, у которой ты ночевал в палатке, так что поздравляю – все в порядке.
– Если вы там были, зачем же понадобились эти проводницы?
– Нужно было установить, откуда ты попал туда, из Тбилиси или из Москвы.
На следующее утро дежурный капитан вывел меня из камеры и сказал: «Свободен». Радостный, я выбежал на улицу. Только тот поймет, что творилось у меня в душе, кто испытал подобное.
Миновав цветочный магазин, я увидел автобус, четвертый номер, который полз по подъему. Водитель знал меня и остановился. Через некоторое время вода в моторе закипела из-за перегрева, и мы остановились возле школы. Водитель открыл двери, вышел и поднял капот. «Как раз зайду в школу, заберу аттестат», – решил я и тоже сошел с автобуса.
– Только твой и остался, – сказала секретарша в канцелярии, – все уже забрали.
Она открыла сейф, достала аттестат и протянула мне. «Здорово!» – с удовлетворением подумал я и положил аттестат в задний карман брюк.
11
Тетя Сусанна вешала во дворе белье. Она не очень-то и удивилась, увидев меня:
– Знала, что выпустят, напрасно мучили.
Манушак дома не было.
– В больнице она, за Суреном ухаживает. Что поделаешь, так наши дела сейчас обстоят.
Я спросил о Гарике.
– У него руки дрожать стали. Если не пройдет, грош ему цена, будет валяться как бревно, новую бомбу ему точно не придумать. Оттуда я отправился к отцу:
– Все закончилось, я свободен.
– Значит, поверили тебе, очень хорошо. – Он опустил голову и продолжал работать.
Я был обижен на него, он ни разу не пришел туда ко мне, я чужие бычки там курил.
– Верни мои деньги, – сказал я.
– Поднимись вечером, отдам.
– Дай сейчас, сколько есть, я голоден.
Он достал из кармана три рубля и протянул мне.
– Этого мало.
– Сколько же ты собираешься съесть?
– Добавь.
Он добавил пять рублей. Я купил два хлеба и поднялся на чердак. Аттестат положил на полку. Затем