– Во, ништяк, ништяк! – Ленур увидел пакет у Андрея в руке.
– Прекрасно посидим, – добавил Олегыч и соскочил на землю. – Айда!
Пошивочный заводик находился в конце улицы с красивым названием Заозерная. Стоял несколько на отшибе; ворота виднелись по улице издалека, словно бы звали, манили работников к себе, машины с грузом или за грузом.
Два лета назад он еще вовсю функционировал, выпускал мешки из пеньки, давал работу двум сотням жителей, а позапрошлой зимой – сгорел. Сгорел дотла. Лишь каменный фундамент остался.
То ли случайно это произошло, то ли кто-то поджег. Родители рассказывали Андрею, что удивительно быстро сгорел, в полчаса. Головешки, как ракеты, по небу летали… Тушить никто не пытался.
И вот теперь осиротело ржавели на пригорке ворота (забор после пожара весь растащили), а чудом не съеденная огнем и пощаженная людьми сторожка служила местом выпивок и свиданий у молодежи…
– Во-о, ништя-ак, – улыбался Ленур, всё поглядывая на Андреев пакет. – Теперь можно…
– Прекрасно посидим, – добавлял Олегыч. – Не в обиду…
Сторожка имела почти жилой вид. Даже огарок свечи на столе лежал, а у железной печки лежали дровишки. Окно без стекол затянуто мешковиной.
Пока самый деловитый из парней Олегыч разбирался с закуской, Вица и Ленур пытались растопить печку. Привычно и беззлобно переругивались:
– Да куда ж ты, бляха, сразу коряги эти суешь? Дай разгореться.
– Ага, счас жар спадет, и эти хрен примутся!
– Вица, да ты долбон. Я и не знал!
– Гля, в торец схлопочешь, поскоть драная…
Андрей достал сигареты, присел на чурку возле стола. Теперь он слегка жалел, что притащился сюда. Зачем? Лучше бы провел вечер дома, в своей украшенной книжными стеллажами комнате, почитал, полистал бы энциклопедии, альбомы с коллекцией марок, которые собирал в детстве, караулил новые завозы в магазинчике «Филателия»…
– Айдайте, готово, – празднично объявил Олегыч. – Как в лучших домах.
– Н-но! – Вица, потирая грязноватые руки, устроился на пластмассовом ящике из-под колы.
Появились из тайника – щели в полу – три белых пластиковых стаканчика; один, треснувший, пришлось выкинуть. В оставшиеся потек спирт.
– Вица, Дрюнчик, глотайте первыми, а мы с Лёнчей, так и быть, во второй партии.
Ленур поморщился:
– Ты как в армейке базаришь. Кончай. Там тоже всё партии – на призыв, блин, на дембель…
– Ну, оттарабанил же, – усмехнулся Олегыч, – чего ее вспоминать? Полгода дома…
– Угу, сходи, я потом посмотрю, сколько ты ее помнить будешь.
– Ну, погнали, – поднял Вица стакан. – Давай, Дрюня, за встречу…
– Давай.
Выпив