– Все готово, генерал? – спросил он.
– Все готово, профессор! – ответил отец.
– Значит завтра?
– Да, завтра!
– Отлично, генерал!
Они еще некоторое время смотрели друг на друга. Затем опустили руки.
– Прошу за мной, – сказал отец, и, взяв меня за руку, быстро зашагал к стоящему рядом вездеходу.
Остальные поспешили за нами.
Этим вечером отец с матерью пришли раньше обычного. Я еще не спал. Мать поцеловала меня в лоб и, пожелав спокойной ночи, вышла из комнаты. Вид у нее был очень усталый. Отец присел ко мне на кровать и ласково погладил меня по голове. Затем наклонился и тоже поцеловал в лоб.
– Папа, я давно хотел тебя спросить… – начал я.
– Ш-ш-ш.. – сказал он, приложив к губам палец, – скоро. Скоро ты все узнаешь. А сейчас спи. – Он встал. В дверях он остановился. – Мы с мамой очень любим тебя!
– И я вас очень люблю! – ответил я.
Он улыбнулся и вышел, выключив свет. Я еще какое-то время лежал, смотрел в темный потолок. Затем повернулся на бок и заснул.
Глава 5
В течение последующих трех дней я не видел своих родителей. Они, как и остальные ученые, прилетевшие на Паркус, безвылазно находились в трех куполах, примыкавших к горе. Я, как и остальные дети, бесцельно слонялся по базе. Делать ничего не хотелось. В воздухе витал дух напряженного ожидания. Он читался в глазах моих друзей, в глазах обслуживающего персонала и даже в глазах с виду невозмутимых вооруженных солдат, охранявших вход в лабораторию.
И вот настало утро четвертого дня. Я проснулся позднее обычного. Приготовил себе завтрак. Без аппетита съел его и решил сходить поплавать в бассейн. Надев спортивный костюм, я вышел из нашей «квартиры». Посмотрев по сторонам и не увидев ни души, я направился в оранжерею. Я прошел почти половину пути, когда меня остановил голос из громкоговорителей, расположенных по всей базе.
– ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВСЕМУ ЛИЧНОМУ СОСТАВУ, НЕ ЗАНЯТОМУ НА ДЕЖУРСТВЕ, СОБРАТЬСЯ В АКТОВОМ ЗАЛЕ! ПОВТОРЯЮ. ВСЕМУ ЛИЧНОМУ СОСТАВУ, НЕ ЗАНЯТОМУ НА ДЕЖУРСТВЕ, СОБРАТЬСЯ В АКТОВОМ ЗАЛЕ! ВРЕМЯ СБОРА ДВАДЦАТЬ МИНУТ! ПОВТОРЯЮ. ВРЕМЯ СБОРА ДВАДЦАТЬ МИНУТ!
Когда я вбежал в актовый зал, в нем было уже полно народу. Зал напоминал гудящий улей. Я с трудом протиснулся к сцене и увидел на ней своего отца и еще нескольких человек. Они о чем-то тихо переговаривались, то и дело поглядывая на большие часы, висевшие на стене. Прямо перед сценой стояла дюжина больших камер для межгалактической трансляции. Рядом с ними копошились несколько человек. Прошло минут десять, прежде чем мой отец, взглянув еще раз на часы, вышел чуть вперед и поднял вверх руку. Остальные спустились со сцены и уселись в первом ряду. Толпа постепенно начала замолкать. Отец терпеливо ждал. Наконец, все расселись по местам. В зале наступила гробовая тишина. Он опустил руку и, кашлянув