– Извини, сегодня я занята. Встречаюсь с другим. И не только встречаюсь…
– Конечно, – пробормотал он смиренно. – Понимаю. Только не прогоняй меня, любимая.
Любовь, как кислота, растворила в нем все – самоуважение, гордость, чувство собственного достоинства. Да хоть ковриком под ногами – лишь бы те ноги, которые по нему топчутся, были ее, Мариниными. Море сувенирных побрякушек, град эсэмэсок, всепрощающие губы, налитый желанием член.
«Он все стерпит. Катастрофа. Собачка. Моя собачка. Щеночек. Послушный и дрессированный», – рассуждала Марина, поражаясь плескавшейся в душе нежности и своему легкому, невесомому телу.
И все-таки эти отношения выматывали. Каждый день его хотелось все больше. Он был совсем рядом, со своими нежными руками, глупыми признаниями, цветами. Тем не менее Марине казалось: Саша невыносимо мешает. Жить, работать, флиртовать, наслаждаться собой и окружающими мужчинами.
Может быть, она его убедила-таки, что надо уйти.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Не звонил, не приходил. Исчез. А не в ее правилах предпринимать хоть что-либо для возвращения мужчины. Мальчика. Какой он еще мужчина? Мальчик… Похожий на ангела. Без которого начался ад.
Трудно даже припомнить, когда Марина чувствовала себя такой несчастной. Может, в юности? Яркой, незабываемой и вместе с тем выстывшей от одиночества, вечных проблем…
«Новый роман Виктора Пелевина…» – набрали безвольные пальцы.
Ах, нет. Это уже было. Что же делать?
Марина встала из-за стола, закурила сигарету и подошла к окну. Мокрый снег уныло засыпал Маросейку, лип к красно-желтой вывеске «Макдоналдса», припорашивал темные скелеты деревьев и макушки припаркованных у обочины авто.
«Что-то случится, – внезапно поняла Марина. – Что-то страшное и непоправимое. Все к лучшему. Перестану мучить окружающих. И себя».
Выражение лица зашедшего в кабинет человека было ей хорошо знакомо. На Марину Красавину всегда смотрят только так – заискивающе, преданно, с надеждой.
– Антон, мне не работается, – призналась она. – Уже час сижу за машиной, не написала ни строчки.
Антон Зарицкий развел руками.
– Сочувствую. У меня наоборот. Вдохновение. Работа спорится. Только что отписался про выставку молодого художника. Может, потому, что торопился к тебе.
– А чем тебе еще заниматься? Сам ты рисуешь ужасно. Остается только писать о том, как это делают другие, – Марина затушила окурок в стоящей на подоконнике пепельнице и опять уставилась в окно. В голове вертелось: «Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает». Или – клин клином?
Словно прочитав ее мысли, Антон нерешительно сказал:
– Пойдем, перекусим? Работа – не волк. Времени у тебя вагон и маленькая тележка. До дедлайна[10] еще неделя.
Марина вздохнула. Антон прав – журнал «Искусство» выходит раз в месяц. Времени подготовить