Когда я услышала, что она вернулась, я поскорее уселась на диван, открыла книгу и постаралась унять свое сердце. Она вошла в дом, направилась прямо ко мне, а потом наклонилась и поцеловала меня в лоб. Убрала мои волосы на одну сторону, прижалась к моей шее и глубоко вдохнула ее запах, как она делала всегда. А затем выпрямилась и ушла в спальню. Я пошла на кухню сварить для нее кофе, а когда обернулась, она уже стояла передо мной на одном колене и держала в руке кольцо. В ее глазах была уверенность, мольба и небо, бездонное, чистое и лазурное. А взгляд напоминал лазерный прицел.
– Я не могла больше ждать, – прошептала она. – Не могла больше ждать ни минуты.
Позже в постели я лежала у нее на плече, и мы разговаривали о том, как прошло ее утро. Она сказала моим родителям: «Я люблю вашу дочь и ваших внуков так, как еще никогда и никого не любила прежде. Теперь мне кажется, что я всю жизнь готовилась к встрече с ними. Обещаю, я буду любить и оберегать их – всегда». Мамины губы дрожали от страха и храбрости, когда она говорила: «Эбби, в последний раз я видела свою дочку такой счастливой и полной жизни, когда ей было лет десять».
Много чего еще было сказано в то утро, но эти мамины слова отпечатались у меня в голове, точно строчка из книги, которая прямо просит, чтобы ее выделили или подчеркнули:
Эбби, в последний раз я видела свою дочку такой счастливой и полной жизни, когда ей было лет десять.
На десятом году жизни искорки в моих глазах начали угасать, и мама видела это. И вот теперь, тридцать лет спустя, она увидела, что эта искорка вернулась. За последние несколько месяцев я изменилась целиком и полностью, даже мое поведение изменилось. Я начала казаться ей царственной. И немного пугающей.
После того дня я стала задаваться вопросом: куда же подевались мои искорки, когда мне исполнилось десять? Как так вышло, что я себя потеряла?
Я провела небольшое исследование и поняла вот что: десять лет – это именно тот возраст, в котором мы начинаем учиться вести себя так, как положено хорошим девочкам или хорошим мальчикам. В десять детям приходится распрощаться с теми, кем они являются на самом деле, и стать теми, кем их хочет видеть мир. В десять мир начинает дрессировку.
В десять он усадил меня и велел вести себя тихо, а потом указал на ряд клеток, в которых мне предстояло жить:
Это – те чувства, которые тебе можно испытывать.
Это – та версия женственности, которую ты будешь показывать.
Это – идеал тела, к которому тебе нужно стремиться.
Это – то, во что ты будешь верить.
Это – те, кого ты можешь любить.
Это – те, кого ты будешь бояться.
А это – жизнь, которую ты будешь хотеть.
Устраивайся. Поначалу тебе может быть неудобно, но не бойся, со временем ты забудешь о том, что это клетка, и перестанешь ее замечать. Вскоре ты поймешь, что это и есть жизнь.
Я хотела быть хорошей и добровольно сдалась в клетку. Я выбрала