Аня улыбнулась:
– Почти. Но с теми, кто поступает по «скорой», тоже приходится работать.
– Реанимация.
– Как догадались?
– По рукопожатию.
– Жму руку, как мужик? – хмыкнула она. – Да, мне это неоднократно говорили. Ну а теперь, когда про меня все выяснили, расскажите же, что в этой квартире делаете вы.
– Ну я… – Костя замялся, не зная, как объяснить кармограф в руках. Полицейские же не снимают карму. Аня заминку восприняла по-своему:
– Так. Давайте честно. Я не буду вас сдавать в полицию.
– Полицию? Вы думаете, я вор? – Костя аж поперхнулся от такого предположения. – Ёккарганай! Вот мое удостоверение.
Он достал «корочку» и протянул ей.
– Полиция, значит, – задумалась Аня. – И чем вас заинтересовал Леон?
– Я не уверен, что могу говорить об этом.
Они встретились глазами, и Колесов будто нырнул с головой в глубину. После развода его еще ни к кому не тянуло, казалось, он вообще разучился любить. Но когда он заглянул в эти синие глаза, его сердце застучало, как у спринтера.
– Ладно, если вы не вор, то пойдемте, угощу вас чаем. Или лучше кофе? – предложила Аня.
– Чай лучше, – внезапно охрипшим голосом ответил он.
– Да, я вот тоже кофе не люблю.
Пока она возилась с водой и рылась в шкафчиках, Костя взял себя в руки. От нее веяло спокойствием и умиротворенностью – такая особенность, видимо, вырабатывается у тех врачей, которые на самом деле любят людей. Рядом с ними тревоги уходят, и ты, как ребенок, веришь, что пришли родители и теперь уже ничего не страшно. Доброе отношение к себе Костя ощутил даже под маской ехидства, и это казалось удивительным.
А ведь она младше него. Сколько ей? Двадцать шесть? Двадцать семь? Точно еще нет тридцати. И это скорее он должен ощущать себя ее покровителем. Возможно, дело в том, что она действительно спасает жизни, а он просто их записывает…
Шерстяные брюки с шелковым поясом, завязанным бантом, хоть и скрывали округлые бедра, но не сильно, а однотонная серая водолазка и вовсе подчеркивала размер груди и казалась самой сексуальной одеждой. За пышными формами угадывались тугие мышцы; в движениях виделась не грациозность кошечки, а скорее сила тигра: энергичная, взрывная, но плавная. И еще: Аня его совершенно не боялась. Не восторгалась, не лебезила и не презирала. Впрочем, она не знала, что он реинкарнатор.
– У Леона только зеленый чай. Вы же пьете такой? – уточнила она, на секунду замерев с чайником.
Костя кивнул. Сейчас он выпил бы даже ацетон. Но странная юношеская робость быстро отступила, и Колесов вернулся к своей обычной манере общения. Без реверансов.
– А вы совсем не переживаете из-за смерти дедушки?
– Если скажу, что нет, это сильно вас шокирует?
Костя пожал плечами. Он видел столько разных реакций на смерть, что шокировать его уже ничего не могло.
– Во-первых, мы не сильно-то общались, не до меня ему было. Ну я и не настаивала. А во-вторых, я совершенно