Вода, надо признать, оказалась хороша. В меру прохладная, но нехолодная и приправленная чем-то кислым вроде лимона. Сухость во рту исчезла после первого глотка, а после второго разгладились губы, хотя перед этим казались закаменевшими.
Похитители знали толк в походном питье.
Оторвавшись от кружки, я самым невозмутимым голосом поинтересовался:
– И сколько медяков за меня предлагают?
– А тебе-то зачем знать? – встречно поинтересовался Гига.
– Затем, что я заплачу не медяками, а золотом.
– Да у нас тут шутник, – ухмыльнулся подошедший Ранак. – И где же ты такие деньжищи раздобудешь, мальчик?
– Он не шутит, – подал голос Тсол. – Пока вы пиво глушили, я на него насмотрелся и наслушался всяких историй. Этот малец непрост. И уж деньжата у него точно водятся. Да и Эш заплатит, если что. Эшу он дорог, у него с ним дела. Мутят что-то непонятное.
Гига покачал головой:
– Тсол, весь этот вшивый Камень столько не стоит. Гед, только за точные сведения о тебе дают пятьсот свободных марок. Что же ты такое учудил?
Я решил, что пора всерьез начинать выбираться из нехорошей ситуации.
– Развяжите, и поговорим.
Человек, связанный по рукам и ногам, и человек без пут – неравнозначные собеседники. И, если хочешь, чтобы похитители воспринимали тебя всерьез, первым делом следует попытаться разобраться с веревками.
Гига снова покачал головой:
– Знаешь, что было последним, чему меня научил папаша? Не доверять некромантам.
– Я не некромант.
Заявил, сам понимая, что выглядят эти слова не слишком правдоподобно.
Вот и карлик усмехнулся:
– Гед, ну что ты прям как маленький. Ты же знаешь, что я все видел. Даже видел, как ты отозвал свои ручные кости. Кое в чем я разбираюсь. Думал, ничего не пойму, да?
– Вообще-то я тебя за ребенка принял, – беззаботно ответил я. – А с детьми проще. Главное с самого начала правильные слова сказать, и они поверят тебе, а не в то, что видели.
Гига хохотнул:
– Хитрый Гед. Умный. Но так легко попался. Парни, я же говорил, что сработает? Да я мастер людишек дурить.
– Тебя там чуть не порвали, мастер хренов, – буркнул Тсол. – Я вообще впервые слышу про некромантию. В поселке ни слова о ней не говорили.
– Так уж не говорили? – удивился карлик.
– Говорили, конечно. Но или сказки, или про императора боли всякую хрень несли. Про этого пацана ни слова. То есть всякое говорят, но только не про его темные дела. Люди поболтать любят, уж такое бы они не пропустили. Выходит, хорошо скрывается.
Ранак, продолжая возиться с лошадьми, как бы между прочим произнес:
– Я знаю ребят, которые дают малость монет за каждого живого чернокнижника.
– А ты не знаешь таких, которые дуракам