– Моим ключом да меня же по башке? – взревел он не столько от боли, сколько от несправедливости.
Хозяин, замахнувшийся вторично, не устоял на ногах от удара каблуком в живот, в который пан Кмить вложил всю обиду и все недоумение. Энергично пятясь, пан Кмить треснул хозяйку кормой об угол кухонного шкафа потому, что она бессовестно продолжала висеть у него на плечах, как мешок с отрубями. На пол со звоном посыпалась всякая посуда – от звонкой кастрюли до мелодичной рюмки. Остервеневший пан Кмить дополнительно въехал локтем цепкой пантере в область солнечного сплетения, чем окончательно исключил ее из боевых порядков. Прикидываться галантным гардемарином он не счел своевременным.
Вторично дотянувшись ногой до пыхтящего в углу хозяина, пан Кмить распластал его по полу, как корабельную швабру. Потом трахнул оземь табуретку, устанавливая ее перед счетчиком. И уже без всякой газеты, подняв свой газовый ключ с пола, решил завершить начатое. Сначала он перекрыл кран. Правый глаз стал затекать кровью, и поле зрения пана Кмитя сократилось настолько, что он не смог сходу отыскать проволочку и пломбировочные щипцы. Тогда в ярости он стал откручивать накидные гайки на счетчике – капы. Закисшие в кухонных испарениях капы никак не поддавались. Пан Кмить отдирал их бесцеремонно, расшатывая трубы и роняя на пол куски штукатурки. На войне как на войне – отбитую штукатурку не считают!
Подхватив портфель в одну руку, а трофейный счетчик в другую, пан Кмить вышел из квартиры номер шесть и громко припечатал за собой дверь при помощи той же хорошо проявившей себя в бою правой ноги.
Он распахнул дверь кабины, зашвырнул внутрь счетчик и аккуратно положил портфель. Потом обратил внимание на то, что на свежем снегу обозначились ярко красные капли. Из чего пан Кмить сделал вывод, что нуждается в медицинской помощи. Прижав к разбитой брови носовой платок, пан Кмить зашел в аптеку, которая, на счастье, оказалась рядом. Там ему из сочувствия выдали большой клок ваты, которым пан Кмить заменил менее стерильный платок. В двух кварталах далее находилась поликлиника, куда провизоры, сочувствующие герою газовой баталии, рекомендовали обратиться за более действенной помощью.
У кабинета хирурга пан Кмить распугал пациентов внешним видом и беспрепятственно прошествовал к шаткому процедурному стульчику. Пожилая врачиха тоненькими безжалостными пальчиками поставила пану Кмитю на бровь две металлические скобочки, а полусонная сестра заклеила повреждение марлевой салфеткой.
Похожий на броненосец с пластырем от артиллерийской пробоины в борту пан Кмить взобрался на водительское сиденье и некоторое время сидел, осмысливая