– Нет, – я, и правда, его не видел, так как не обладаю отличным зрением и не могу разобрать лица на расстоянии ста метров.
Полкан объяснил, что является начальником штаба. В эту ночь (точнее в эти сутки) он был дежурным по части, и именно ему мне пришлось писать очередную объяснительную. В ходе этого выяснилось (точнее, полковнику стало известно), что сегодня день моего рождения (это было восьмое августа и мне исполнилось двадцать два года). Полкан протянул кисть для рукопожатия и поздравил меня с моим праздником… В конце нашей встречи он оставил мне номер своего мобильного телефона: «Если что – звони в любое время». Со Вторым, если я не ошибаюсь, начальник штаба не стал общаться. В любом случае, не припомню, чтобы я его ждал его под дверью.
Из штаба нас отвели в нашу казарму, Но не на первый этаж, а на пустующий третий (первый этаж делили восьмая и девятая рота, второй этаж занимала рота седьмая). Кто-то из суточного наряда седьмой роты принёс нам постельные принадлежности. Мы застелили койки по соседству и легли спать. Второй пожелал мне «спокойной ночи» – я ответил ему той же, такой обычной для гражданской жизни фразой, от которой за месяц службы я абсолютно отвык.
Четвёртая рота
Утром я и Второй встали, оделись, и через некоторое время за нами зашли.
Мы спустились на первый этаж. Нам предстояло вновь написать объяснительные. На этот раз уже замполиту (заместителю командира по работе с личным составом) третьего батальона. Перед этим мы прошли в нашу казарму и забрали вещи (мои лежали в пакете на полу). Кто-то нас не узнал, но один солдат, я точно помню, начал кричать: «А! Это те самые!». На лице его была странная ухмылка. Очевидно, офицеры доложили обо всём личному составу со своей искаженной интерпретацией, показав нас негодяями и уродами.
Должность замполита третьего батальона, как оказалось, занимал тот самый капитан, с которым я ехал в часть. Черкес едва скрывал своё презрение ко мне (или, быть может, это было раздражение). Вчерашняя проверка на полигоне была, очевидно, лишь ЧАСТЬЮ общей проверки воинской ЧАСТИ. Так как в третьем батальоне никто из офицеров фактически не работал, а бил баклуши, то проверка их деятельности, думаю, повергла их в чудовищное смятение, а инициатор проверки был назначен «врагом номер один». Не для того же они учились пять лет в военном училище, чтобы потом ещё и служить. Совсем не для того! Зарплата, квартира, воровство государственного имущества – вот три кита, на которых держалась их «служба Родине». Помню одну фразу капитана: «Героями теперь стали, да?!».
В определённый момент Черкес куда-то вышел, закрыв нас в канцелярии (мы же в это время писали те самые объяснительные). Кстати говоря, кошка, о которой капитан рассказывал во время стоянки в Новосибирске, у него на самом деле имелась и жила в той самой канцелярии.
Через полчаса вернулся хозяин кошки и сообщил, что нас переводят во второй батальон в четвёртую роту. Однако, перед этим нас в компании Беззубого отправили в столовую. Сержант знал о случившемся.