случился «вагинизм»: склеились они – и ни туда, ни сюда. Она лежит сверху парня, орет, на помощь зовет, народ в комнату набился, принялись их растаскивать. Как в сказке: бабка за дедку, дедка за репку… А парень-то еще от смущения голову подушкой закрыл, но не рассчитал видно, что операция по спасению может затянуться на длительное время, посему уже начал там, под подушкой, видно, задыхаться, от чего яростно принялся дрыгать ногами, обозначая свое бедственное положение. Конвульсии, короче, начались у бедолаги. Жить-то хочется, он же еще ГЭС не достроил! Тонька кричит благим матом, чтоб он конечностями не усугублял ситуацию, а он-то не слышит ничего под своей подушкой. Когда спасатели, наконец, поняли, что к случившемуся надо подойти профессионально, вызвали скорую. Пока та ехала по нашим колдобинам, Тонька можно сказать любовнику жизнь спасла, потому как от переизбытка чувств решила дать ему кулаком в ухо, для чего, понятно, скинула с него эту самую подушку. У парня слезы от счастья полились. Приехали медики в сапогах почти до пояса, всех из комнаты выгнали. Видимо, тоже пробовали в «репку» поиграть. А у подъезда уже толпа собралась, ждут выноса тел. И дождались. Четыре санитара носилки несли – парень тяжеленный оказался. Бедолаг простыней прикрыли, еле до машины дотащили. Много чего я в жизни видела, много слышала, но такого мата, каким Тонька крыла собравшихся, санитаров, всю советскую медицину, своего любовника и его несчастную мать, я не слышала и, точно знаю, не услышу никогда!
А у меня тогда тоже роман случился – начала встречаться с красивым парнем по имени Александр. На Тихонова похож был и любил меня безоглядно. Мы с ним очень дружили, часами могли говорить, вечно что-то обсуждали, с ним было очень интересно. Возможно, я даже могла бы выйти за него замуж, но когда его татарские родители, правоверные мусульмане из Новокузнецка, узнали, что сын влюбился в армянку, разразился скандал. Нам пришлось расстаться. Потом, спустя много лет, он нашел меня, писал, что жизнь у него так и не сложилась, во всем обвинял мать и свою нерешительность. Кстати, к моменту расставания с ним я еще оставалась девушкой, чему мало кто верил – нравы на стройке были достаточно свободные. От разрыва с Сашей я отошла довольно легко – я умею расставаться…
* * * Клясться в вечной любви нечестно. Загоняя себя в капкан обещаний, ты даешь себе право противоречия – мелких тайных желаний, трусливо метущихся в омуте эгоизма. Преданность должна быть в дружбе, в принципах, во взглядах на жизнь и во многом другом. Но только не в этом. Я настолько не человек, что мне удается быть им, когда это надо. Бывая человеком, я хочу вечности в любви. Возвращаясь к себе – не знаю этого слова. Может быть, поэтому я преданнее других… Платоническая любовь – это эротика страха. Боязнь разочарования, неуверенность в себе, эгоизм – продление желаний…
* * * Часто при расставании люди начинают страдать, рыться в себе, анализировать, придумывать что-то в попытке объяснить поступки другого человека. Отчего
