Проснулся я от тряски, и трясло меня не как тогда, в первый раз. Меня явно везут куда-то. Интересно, на чем?
– Проснулся, родненький? – Блин, вот теперь это уже как-то неудобно получается. Что, кроме меня раненых нет? Почему сестричка все время возле меня находится? Везут, клохчут как над командиром, причем с немалыми ромбами. Одни вопросы.
– Вроде… – попытался сказать я, совершенно автоматически. Блин, говорю, да и слышу вполне нормально. Хоть что-то в порядке.
– Ой, заговорил! – Я почувствовал, как сестра спрыгнула с телеги, да, я уже осмотрелся вокруг. – Николай Степаныч! – услышал я, как девушка, ну, или женщина кому-то кричит. Через минуту надо мной склонился седой и угрюмый на вид мужик, лет сорока пяти, может, чуть больше, не поймешь тут.
– Ну что, очухался? – Я кивнул. – А я ведь думал, не выкарабкаешься. Молодец, поживешь еще.
– Спасибо… – грустно произнес я.
– Бойцы, остановите, пожалуйста, надо осмотреть раненого, – попросил кого-то врач. Врач? Ну да, сестричка же говорила, что меня врач смотрел, даже вроде как пользовал.
– Не положено, товарищ военврач. Командир приказал топать до рощи, не останавливаясь, тут же чистое поле!
– Ладно, подождем! – чуть сердито заметил врач.
Я лежал, телега скрипела, скучно и противно, от беспомощности противно. Наконец, я увидел деревья, лежал я ногами вперед, кстати, дурная примета. Остановились через несколько минут, деревья уже были повсюду. Вокруг шли негромкие разговоры, судя по скрипам, телега была не одна.
– Ну-с, давайте, наконец, осмотримся, молодой человек, – появился вновь военврач. Дядька надел очки, смешные такие, круглые, с толстыми стеклами, и склонился надо мной. Надо ли говорить, что было больно. Сестричка помогала доктору, поддерживая меня, а тот разматывал бинты, ладно хоть водой поливал.
– Куда меня, товарищ доктор?
– Военврач третьего ранга! – строго заметил врач.
– Виноват, товарищ военврач третьего ранга. Красноармеец Морозов…
– Да не нужно представляться, не в строю. Тем более, я знаю, кто ты. Валя тебя с того света вытянула, – наклонившись ко мне, доктор добавил на ухо: – Влюбилась девчонка, дуреха!
– Ч-чего? – ошалело взглянул я на врача. Господи, о чем он говорит, какая любовь? Хотя это многое объясняет, но…
– Вот тебе и чего! Выхаживала тебя все дни, на себе таскала, мыла, обихаживала. Сама не спит, за тобой смотрит, как бы не умер. Вот и воскрес ты, надо же, что любовь девичья творит! Попробуй только обидеть ее, я тебя лично пристрелю!
Ни хрена себе угрозы! Меня девчонка полюбила. А за что? Как это? Так же не бывает.
– В груди у тебя дыра. Выходное отверстие, точнее. Винтарь, похоже. Автомат-то у немчуры слабенький,