Эти суждения – оценочные и не поддающиеся проверке – мало что давали Гейеру.
Детектив встретился с работником страховой компании Эдвардом Сноу, присутствовавшим при эксгумации трупа Питезеля-Перри и поинтересовался тем, как именно проходило опознание тела? Уверенно ли Элис Питезель узнала отца? Не обошлось ли без подсказок со стороны Холмса? Как девочка вела себя во время этой, скажем прямо, неприятной и эмоционально тяжелой процедуры? Сноу, присутствовавший при эксгумации от начала до конца, уверенно заявил, что не сомневается в точности опознания: Элис Питезель точно и без колебаний назвала особые приметы отца, которые надлежало обнаружить на трупе. Следуя её словам, родинка и шрам действительно были найдены и именно там, где они должны были находиться. Искреннее волнение Элис само по себе красноречиво свидетельствовало о том, что она узнала в мертвом теле отца. Ни малейшей наигранности в поведении девочки не ощущалось.
Продолжая рассказ о событиях того дня, работник страховой компании вспомнил нечто такое, чего детектив не знал. Дело заключалось в том, что после опознания трупа Холмс неожиданно предложил не закапывать его обратно в могилу, а отвезти в крематорий. Он великодушно вызвался оплатить кремацию из собственных денег и его слова вызвали раздражение Сноу. Вся эта ситуация со страховкой, с доверенностью на получение денег, несоответствием фамилий, отсутствием вдовы, приславшей вместо себя дочь, и тому подобные нюансы рождали у Сноу и его коллег по работе в страховой компании массу вопросов, а Холмс в этой обстановке – и без того полной неопределенностей и нестыковок! – предлагает избавиться от тела! Он издевается, что ли?!
Сноу категорически запретил кремировать труп Питезеля и кладбищенские служащие вернули тело в могилу.
Опираясь на изложенную выше информацию, Фрэнк Гейер приступил к расследованию. Из заявления Мариона Хаджспета можно было заключить, что все трое – Холмс, Хау и Питезель – являлись сообщниками, каждый из которых играл в этом деле свою роль. Питезель-Перри вовсе не должен был умереть – вместо него в офис в доме №1316 по Кэллоухил-стрит надлежало подбросить чужой труп. Но как можно было объяснить совпадение родимого пятна и шрама на коленке трупа с описанием таковых, полученным от Элис Питезель? Неужели 14-летняя девочка находилась в сговоре с мошенниками? Может быть, никакого совпадения не было и в помине, а имело место заранее отрепетированная сцена? Ну, а почему нет, мошенники в начале сентября раздобыли труп, загодя показали его Элис и приказали хорошенько запомнить особые приметы… Можно ли предположить, что мошенники соответствующим образом подучили девочку? Неужели она была до такой степени хладнокровна и цинична, что смогла ломать комедию на кладбище возле разрытой могилы?
В середине октября 1894 г. Фрэнк Гейер не мог ответить на эти и им подобные вопросы. Однако способность найти