Все сразу увидели Тоню и Машу, выскочили из-за стола и, сбиваясь на слезы и вздохи, рассказали девочкам обо всем, что случилось.
Так Тоня поняла, что теперь они, считай, одни на белом свете. Нет, конечно, не одни – у них ведь есть мама, родная мама, которой было сейчас очень плохо. И помочь ей девочки могли только одним – тем, что хорошо, спокойно и достойно станут жить здесь, в деревне. Писать маме письма, звонить и рассказывать о своем житье-бытье.
Баба Валя и баба Феня – та, что первая их заметила, сообщили, что из дедушкиного имущества никто ничего не утащил, не прикарманил: потому что и они не позволили, да и сами люди на деревне честные. Хоть и уважала Тоня этих милых бабулек, а не стала вдаваться в подробности и рассказывать, почему именно они переехали жить из Москвы сюда, в Ласточки. Помощи, решила Тоня, она и так попросит у них, если что. А жалеть… Да не надо их с Машей жалеть!
Она уложила уставшую и наплакавшуюся сестричку спать – и Маша уснула, не слыша, как шумно расходились те, кто пришел помянуть дедушку, как гремели посудой оставшиеся помощники. Когда все с уборкой было закончено, а бабушки ушли, Тоня уселась за стол в кухне. И тоже заплакала. Как они будут тут одни – без дорогого славного дедушки? Который так любил свой дом, огород, лес и луга, который ждал своих единственных родных людей. И не дождался…
А им с Машей жить надо. Даже задавать себе вопроса – как жить-то? – Тоня не могла. Просто права не имела. И жить они будут! В деревне пропасть нельзя. Нужно только тщательно исследовать все хозяйство, понять, какими возможностями, продовольственными и хозяйственными запасами они обладают, – и готовиться к зиме.
Чтобы как-то отвлечься, Антонина хотела было начать исследование, но не успела.
Кто-то поскребся в дверь – тихо так поскребся, деликатно.
– Кузя! – догадавшись, кто это, воскликнула Тоня и бросилась к двери.
Это был пес Кузя – хороший, мохнатый, верный. Почему он не встретил девчонок, хотя обычно чувствовал их, едва они на шоссе из автобуса выскакивали, объяснялось сейчас просто: Кузя плакал. Забился куда-то и плакал, малыш, тосковал по дедушке… Тоня схватила со стола тряпку и вытерла собачонку его густые горькие слезки, которые залили ему всю шерстяную мордочку.
– Не плачь, Кузенька, не плачь! – приговаривала Тоня, обнимая скулящего друга. – Мы с Машей к тебе приехали. Пойдем-ка, покажи, где дедушка.
Умник Кузя понимал, кажется, все. Выскочив на улицу, он, то и дело оглядываясь на Тоню, побежал вдоль домов за деревню. Там, в рощице на бугре за высоким холмом, было старое кладбище. Кузя уселся у самой свежей могилы – той, вырытой возле давней могилки, с памятника на которой смотрела молодая красивая бабушка. Пес не выл – он просто смотрел на подсыхающую землю, перемешанную с песком, вздыхал и иногда оборачивался на Тоню.
Девочка положила на дедушкину могилу маленький букет