В мои новые обязанности входило создание видеороликов с пропагандой противопожарного режима, будь то лес, или салон автомобиля, а также пробуждения в сознании граждан техники противопожарной безопасности в жилых помещениях. Ну и выезд с дежурным пожарным расчетом на непосредственное место тушения пожара, время от времени, в мои обязанности, тоже, входило. Вот, только пожаров в то лето в городе не было. Не смотря на жару в городе, сухие леса вокруг него и прочие климатические условия, работы у нашей пожарной части не было совсем.
А мой начальник, краснолицый капитан Евгений Афанасьевич, из кожи вон лез, все кричал:
– Ты мне дурака не включай, ты репортаж гони! Ты же, говоришь, что раньше в новостях работал, на каком-то канале, так? А раз так, то сделай мне видеорепортаж о самоотверженном тушении пожара средствами нашей пожарной части, понимаешь, или нет?! – армейской скороговоркой, чеканя каждое слово и постепенно повышая интонацию, кричал мне в лицо капитан.
– Ну, если нет пожаров, Евгений Афанасьевич, ну нету их! Так, где ж я вам сюжет возьму, ну не самому же мне пожары устраивать?
Такой разговор на повышенных тонах состоялся у меня с начальником в середине июля. Было жарко и я не сдержался, ответил тон – в тон начальнику. Но, в ответ на мою грубость, товарищ капитан, как-то, вдруг, неожиданно сбавил тон и сказал доверительным голосом:
– Понимаешь, Максим, да если бы оно мне нужно было, – проблем бы не было, а это, ведь, не мне нужно, это с меня «на верху» требуют, им «вынь – да положъ»! Ты же теперь не кто-то там, а пожарный, без пяти минут офицер пожарной части, – так прояви смекалку и достань мне репортаж до конца месяца! – добавил начальник, возвращаясь к своему обычному тону.
– При слове офицер, Макс, у тебя глаза загораются! – как-то раз сказал мне командир одного из пожарных расчетов, с которым я часто выезжал на выезды.
Славка всегда говорил прямо. Он был здоровым мужиком, под сто девяносто сантиметров росту и, несмотря на свой авторитетный живот, который, по-видимому, приходил в гости за долго перед Вячеславом Ивановичем, был прямым, как струна, – под стать своему прямолинейному характеру. Иногда, мне казалось, что у Славки раздвоение личности. Он резко пресекал все мои изначальные попытки узаконить в нем начальника, которые выражались в обращении к нему по имени-отчеству и на ВЫ в курилке, как называли мои теперешние коллеги общую комнату на втором этаже пожарной части.
– У тебя в глазах, что ли двоится? Да и ни каких Вячеславов Ивановичей тут нет! – в который раз отчитывал меня начальник расчета Никитин за мои попытки фамильярничать не к месту.
Но стоило к нему обратиться без регалий во время выезда, получишь обратный нагоняй. А, поскольку, все эти воспитательные разглагольствования были задействованы при свидетелях, под дружный хохот «коллег по цеху»,