Монашеский путь Рома желал выбрать ещё давно, когда учился в духовной семинарии. Ему никогда не было по душе всё то, что называлось обычной жизнью, даже простого священника. Какой-то паззл, оставшийся для того, чтобы собрать главную часть картины, как считал он, находился именно здесь, на этом пути. Причин этому выбору было несколько. Невезение в истинной любви было, пожалуй, первым серьезным шагом для того, чтобы начать задумываться об этом. Ему никогда не везло с девушками, начиная ещё с юных, школьных лет. Вечное чувство одиночества, которое преследовало его, даже находясь в толпе друзей либо же со слабым полом, не давало ему покоя никогда. Учась в духовной семинарии, он неожиданно для себя самого познакомился с одной очень интересной и необычной черноволосой продавщицей в антикварной лавке, из-за которой чуть даже не ушел из духовенства. Тогда казалось, что это именно та, которую он искал. Она была очень интеллигентной, вечно спокойной и немного резкой в выражении своих мыслей девушкой. Была той самой, которую он полюбил уже через несколько минут простого, несвязанного и сильно постыдного общения. Но, как оказалось после, полюбил лишь на время. Всё шло словно по лекалу, кривизна которого в какой-то момент выводила во всё то же одиночество.
По приезду в этот монастырь, после тех неудачных жизненных шагов, он уже был почти готов, что когда-то ему придется сделать то самое. Тогда он стал делать именно те шаги, за которые не было стыдно и относился к этому с большой радостью и ответственностью, пока не встретил Марту. Она была очередным человеком, способным перевернуть его ещё не застывшие и юные взгляды на жизнь. Правда, на этот раз всё казалось намного серьезнее. Она была той особенной, к которой он не остывал никогда. Милая, скромная и немного неаккуратная, деревенская девчонка, которая смогла заставить его снова найти свои самые тайные, как уже казалось, спрятанные в большой и старый, опечатанный архив, желания и подарить ключи к нужным и правильным шагам.
Даже тогда, после всего, что с ней случилось, она смотрела на него всё так же. Её взгляд к Роме был гораздо теплее, нежели к тому монстру, с которым она стала жить. Тогда он думал, что это самое тяжкое, видеть, как ей больно и принимать эту боль, как свою, порой даже больше. Вот именно тогда-то, наконец, и остался для него соседний путь.
Пщщ-щщщщ-щщщ, – прозвучал знакомый его ушам ежедневный шум.
Резкие и прерывистые радиосигналы немного взбудоражили полузасыпающего Рому и дали ему понять, что наверху уже 6 вечера. Хотя, теперь это мало что давало, но только так они всё ещё могли вспоминать о той жизни, что ещё некоторое время назад казалась для них обычной