Выбравшись на сушу, я полежал в песке, откашливаясь. Потом встал и горестно поплелся вверх по берегу. Вот будет забавно, если тот пьяница сейчас пробежит мимо! Квартал вокруг был убогий, у воды валялся мусор, окна хибарок слепо таращились в темноту. Больше всего мне хотелось чихнуть, но почему-то не получалось, – прямо-таки невыносимое чувство. Я печально плелся по улочке в тайной надежде, что от какой-нибудь крыши отвалится камень и положит конец моим страданиям. А если нет, буду бродить по городу до рассвета, как призраки в романах.
Но долго бродить мне не пришлось.
Глава 4
Грешникам покоя нет
Крик был страшным – у меня кровь заледенела в жилах (точнее, заледенел мерзкий раствор Бена, но это звучит не так поэтично). Он донесся из узкого проулка, и за ним последовали другие звуки: возня, рычание, снова крик, потом кто-то бросился прочь по улице, не заметив меня. Но переулок не опустел – оттуда доносилось шипение, ругань и яростный шепот.
Потасовка грязных бедняков не имела ко мне отношения, и я уже ускорил шаг, чтобы пройти мимо, но звуки продолжались, жалобные и злые. В подворотню идти было страшно до смерти («Граф Гленгалл, главный остроумец Британии, безвременно покинул нас дважды»), но я все равно пошел. Если меня там прикончат, это значительно облегчит мне задачу.
В переулке, прислонившись к стене, сидел человек и прижимал к боку ладонь. Увидев меня, он поднял голову и сбивчиво зачастил:
– Эй, сюда, эй, вы!
Похоже, это была женщина – одежда была длинной, на голове с трудом держалась шляпка. Вид у женщины был такой непрезентабельный, что мне стало противно. Неделю назад я ни за что не подошел бы ближе, презрительно фыркнул и мимо прошел, но с тех пор успел пережить такое, что никому еще, кажется, пережить не удавалось, и сейчас медлил. Женщина тем временем завалилась на бок, продолжая издавать жалостные звуки. Я подошел ближе.
Левый бок ее пальто был темным и мокрым – видимо, ее ударили ножом. Женщина прижимала к ране руки, но кровь толчками била между пальцев и все сильнее пропитывала ткань. «Кровь – это удивительная жидкость, настоящее чудо», – сказал Бен, и в своем плачевном положении я оценил это чудо, как никогда. Неприятно было смотреть, как удивительная жидкость покидает чье-то тело, так что я кое-как опустился рядом, заторможенно положил свои руки поверх рук женщины и нажал. Мои слабые, мертвые пальцы не особенно помогли, но я не знал, что еще делать. Было тихо, только ветер катал мусор по мостовой.
– Не хочу, нет уж, я не помру, ясно? Не помру! – простонала женщина с ужасным ирландским акцентом.
Голос был какой-то знакомый. Я глянул ей в лицо – и дернулся от неожиданности. Либо у всех ирландок одинаковые голос и внешность, либо это садовница леди Бланш. Что ей делать так далеко от нашего квартала? Может, она не работала там постоянно, ее наняли просто