В памяти смутно всплывало нечеткое воспоминание. Темнота, мертвенная тишина гробницы, раздающийся в ней медленный, чуть слышный стук сердца. И неожиданно прозвучавшие слова: – "Ледяная кровь и общая ночь!". Голос был негромким, мелодичным, девичьим.
Он так и не понял тогда, что это значит, но сейчас внутри забрезжила смутная догадка. Если он не ошибается, то… Унаши сатар! Что там еще?
Легкий шум в коридоре заставил его отвлечься от размышлений. Отложив книгу, он подошел к двери, прислушался. Ну конечно! Снова эта сумасбродная девчонка! Преследует она его, что ли?
Он распахнул створку и молча воззрился на застывшую с поднятой рукой девушку. Та широко улыбнулась и бесшабашно сдула со лба светлую прядь.
– Не спите? – невозмутимо поинтересовалось несносное создание. – Замечательно!
Ребекка Гринделл
– Нужно поговорить! – решительно заявила я сверлящему меня мрачным взглядом найденышу.
– Для вас нормально вламываться в спальню одинокого мужчины глубокой ночью? – насмешливо спросил Кимли.
Он замер в проеме, небрежно прислонившись к стене. Рубашка расстегнута на груди, влажные длинные волосы падают на плечи небрежной волной, в синих глазах застыл холод. Красив, ничего не скажешь. Вот только мне его красота и даром не нужна.
– Если этот мужчина – мой обожаемый супруг, то да, – хмыкнула я. – Нормально.
– Снова пили? – нахмурился несносный моралист.
Он уставился на меня с плохо скрытым осуждением.
Фью! Еще не хватало перед этим Проклятым оправдываться! Хотя…
– Ни капли, – решив не нарываться на ссору, усмехнулась и подошла ближе. – Проверять будете? Выдохнуть?
Изобразив на лице готовность исполнить задуманное, подняла глаза на Кимли и уставилась на него невинным взглядом. А что? С папенькой навострилась. Тот вечно подозревает меня во всех тяжких. Хотя пью я редко и не очень много, но народную молву и моего родителя не переубедить, и все уверены, что я едва ли не запойная пьяница.
– Прекратите паясничать, – нахмурился найденыш. – Что вам от меня нужно? И что вы там лепетали про мужа?
– Может, пригласите войти?
Я с намеком заглянула за широкое плечо, преграждающее вход в комнату.
Кимли окинул меня подозрительным взглядом.
– Что? – насмешливо переспросила я, и он неохотно отодвинулся, позволяя пройти внутрь.
Ну как, позволяя? Пришлось протискиваться, почти касаясь его затянутой в старомодную шелковую рубашку груди. Весьма широкой и мускулистой, между прочим.
Я невольно поймала себя на этой одобрительной мысли и скривилась. Дорг бы побрал несносного Кимли!
Ледяной невозмутимо дождался, пока я войду, толкнул дверь, но закрывать ее до конца не стал. Надо же, какое старомодное благородство.