Таня глубоко вздохнула продолжительным, как бы облегченным вздохом, вырвавшимся из самых недр ее детского существа, затем снова опустилась головой на подушку. И вскоре заснула опять.
Когда под утро врач снова приехал взглянуть на больную, он был удивлен больше самой Лики той поразительной перемене, которая произошла с ее любимицей.
– Девочка спасена просто чудом! – произнес он радостно, – что вы сделали с ней?
Что сделала Лика? Увы, ничего! Она только молилась…
Когда князь приехал в приют и Валерия Ивановна пришла известить о его приезде Лику, молодая девушка едва нашла в себе силы выйти навстречу жениху. Сердце ее радостно билось в груди, лицо улыбалось, но полная слабость и головокружение совершенно валило с ног Лику.
– Но вы больны, дитя мое! – с испугом и тревогою при виде состояния Лики, вскричал князь.
– О, это пустяки… Танюша спасена, вот где радость! – проговорила та слабым, чуть слышным голосом и вдруг зашаталась и с бледным, как смерть, лицом упала на руки подоспевшего доктора…
XXIII
По занесенной снегом улице Петербурга под свист зимней метелицы, медленно трусил в своем невозмутимом равнодушии извозчик.
В санях сидела дама лет пятидесяти, некрасивое, но энергичное лицо ее с выражением явного неудовольствия, поминутно поворачивалось из стороны в сторону. Несколько короткая верхняя губа брезгливо подергивалась.
Но несмотря на кажущуюся суровость лица, дама производила очень выгодное, приятное впечатление. Начиная с умного взора, кончая сжатыми губами, все говорило о силе воли и непобедимой энергии в этом пожилом существе.
Сани въехали на Невский, затем на Морскую и затрусили еще медленнее, еще томительнее теперь.
«Господи, да что же это за ужас! – мысленно негодовала путница, – какие здесь извозчики, однако. И это столица, знаменитый Петров-город… прославленная Северная Пальмира».
– Да скоро ли! Скоро ли, наконец, – совсем уже теряя последнее спокойствие, обратилась она взволнованным голосом к вознице.
– Да почитай, что уже приехали. На Караванную нанимала, а здесь Караванная евона, – невозмутимо изрек возница.
– Что ж ты раньше не говорил! Фу, ты какой батюшка мой странный! – ворчливо укоряла дама своего флегматичного возницу. – Мне нужен дом № 18. Скорее!
Извозчик подстегнул лошадь и подъехал к указанному дому.
С легкостью девочки приезжая дама выпрыгнула из саней, быстро расплатилась с извозчиком и еще быстрее вбежала в подъезд.
– Здесь живут Карские? – спросила она дрогнувшим голосом у открывающего ей дверь швейцара.
– Так точно-с. Только они нынче не принимают, сударыня. Не знаете вы, видать, что у них: не все благополучно в доме! – произнес тот, смущенно глядя в лицо даме, – и чужих не велено принимать.
– А что такое?
Внезапная бледность покрыла лицо вновь прибывшей.
– Больны