– Такое могла совершить только обиженная женщина. Помню, на моем пути было их немало. Ты даже не знаешь порой, на что способны юные девы.
– А как же разъяренные мужья? – недоумевая, спросила я. Понятное дело, с женской конкуренцией каждой хочется урвать сладкий пирожочек. Но ведь нельзя забывать о борьбе между мужчинами. Испокон веков сильный пол словно павлины распушали свои достоинства, чтобы привлечь самочку. Мой друг явно не красавец, ему уж точно нечего пушить, одни кости да кожа, даже холодца не сварить. Другое же дело, что вот кругом, куда ни плюнь и не кинь свой взор, полно сладеньких мужчин. А тут вырисовывается на горизонте Кощей, костлявый и, как я уже выяснила, с весьма нехилым таким дилдо (где он только его прячет). И тут почти что чуть ли не у каждой сучки чешется между ног на Кощея, это в принципе ой как бьет по самолюбию. Особенно если ты красавчик.
– Понимаешь, – он посмотрел на меня. – Скажи мне, а как же Мороз?
– Причем тут это? – мой голос задрожал, глаза забегали из стороны в сторону. Не могу ничего сказать или даже возразить.
– А все при том. Я помню, как вы гуляли по моему саду. Мне казалось, что между вами любовь и вы будете вместе, – тон Кощея сменился. – А сейчас ты с Александром и, кажется, все хорошо. А теперь подумай внимательнее, а точнее представь. Что бы ты делала, если б твой Мороз выбрал бы другую, а тебя бросил? Кого бы ты винила? Кого бы ненавидела?
– Разлучницу, – ответ сам слетел с моих уст, я приблизилась к Кощею, приобнимая его. – Я просто ненавидела бы себя за то, что я не так хороша, как та, которой он отдал свое сердце. – Было бы много крови, и, возможно, ты даже кого-то убила бы, – голос моего лучшего друга стал мечтательным. – Помнишь, Яга, каково это быть ребенком…
– Свободно и весело, – я полошила ему голову на грудь. – Еще в юном возрасте мы с тобой хотели быть похожими. Помнишь наш первый заговор, когда все птички в твоём саду померли от моего зелья?
Грудь моего лучшего друга содрогнулась, я знала, он улыбается.
– Ты такой нагоняй получила он маменьки. Такое не забудешь. И первое твое зелье, которое ты испробовала на мне, я потом с горшка не слезал, – он откашлялся. – И самодельную виагру. Тогда вся деревня просто встала на несколько дней.
– Зато представь, какая рождаемость там была, – я засмеялась, это был самый светлый момент. Тот самый, вспоминая который становится светло на душе. Вот куда это все ушло, куда испарилось. Эти воспоминания прекрасны и в тоже время несут с собой недюжинную боль. Я опустила свой взгляд на список, три девушки и одна хуже другой, характером, разумеется, но вот одна из них заставила меня вздрогнуть.
Хотя что тут скрывать, весь список, который был передо мной, был ужасен, ужасен тем, что я вижу. Однозначно впереди нелегкий путь. Я знаю этих малышек прекрасно, многие из них росли рядом с моим болотом. Безумно обожаю их отцов, они прекрасны и многие чересчур