Собирались медленно. После девяти только сели за стол. Тамадой избрали, естественно, Женьку. Он сначала отказывался, а затем стал не спеша наполнять бокал, собираясь с мыслями.
“Мужики! – начал он. – Помните “Пир во время чумы”. Мы вполне могли бы сейчас устроить нечто подобное, предаться сплошному пьянству и разврату, ожидая конца света. Но мы не делаем этого. Почему? Потому что, говоря языком военных героиков, “стоим насмерть перед превосходящими силами противника, прикрывая отход товарищей”.
Да, мы знаем, что погибнем и точно знаем, когда. Но у меня, признаюсь вам, нет чувства горечи или ещё какого плохого чувства.
Во-первых, нам удалось заранее предупредить человечество о надвигающейся катастрофе. Именно мы готовим и даём возможность улететь марсианской экспедиции. Человечество как таковое не умрёт. То, что происходит – это естественный отбор. Человечество зашло в тупик, но у него прекрасная возможность начать всё сначала как следует. Лучшие люди с лучшими устремленьями собрались в кулак, снабжённые всем опытом предыдущих поколений! Именно мы до последнего вздоха обеспечиваем успех этой грандиозной и трагической операции. И это здорово!
Во-вторых, нам уготован чрезвычайно интересный конец. Мне лично необычайно любопытно будет наблюдать это феерическое зрелище. Мне, профессионалу, который измоделировал предстоящее событие до мельчайших подробностей вдоль и поперёк, очень приятно будет увидеть, что всё происходит именно так, как мы предсказали. А если всё пойдёт не так, это будет вдвойне интереснее. Помните, как у Кафки, изобретатель смертоносной бороны в экстазе сам ложится под неё!?
Поэтому я предлагаю, сегодня, сейчас, возрадоваться, как радуется погибающая мать, видя, что дети её спасены!”
Кто-то поднялся навстречу:
– Честь Евгению, который навеет человечеству сон золотой! Ура!
Когда все, задумчиво чокаясь, пили и закусывали, Сан Саныч поймал себя на мысли, что ему действительно не страшно умирать. Во-первых, он занят делом чрезвычайной важности. Во-вторых, ему ещё предстоит “вечность с Асей”. В-третьих, это действительно будет грандиозное зрелище, а не какая-нибудь там гнусная война. Да и вообще, он уж перегорел. Долгое предвкушение какого-либо события ведёт к девальвации его реальной значимости. Но это – по отношению к плохому. А по отношению к хорошему справедлива аксиома: “Самое большое удовольствие – предвкушение большого удовольствия!”
Всё бы так, но мурашки, пробежавшие по его спине, как бы вопрошали: “А не обманываешь ли ты сам себя?”
Женька опять встал, рассеивая тягостную тишину:
– Между прочим, очень советую дружить с Оганесом Арутюнычем. Он только что вычислил, что Земля не вся развалится и превратится во прах. Останется несколько крупных блоков.
– Да, но от коры всё равно ничего не останется, – оживился Оганес Арутюнович. – Правда, если зарыться под Аляской…
– Сейчас же берём лопаты и летим. Я знаю, это в районе Клондайка. Заодно и золотишка поднароем! А?
– Билетов не купить. Копать начнём отсюда! – подхватили другие.
Включили