– Сестра моя, невеста моя, – вкрадчиво прошептал Литовцев, – мед и молоко под языком твоим…
Сильный удар в грудь отбросил Сабурова к изукрашенной резьбой стене палат. Князь достал из- за пояса ферязи кривой кинжал. Сабуров, извернувшись, перекатился к распахнутому окну. В лицо хлестнул мокрый снег, следователь встряхнулся.
– И приснится же такое, – он потер рукавицей лицо, – хотя на посту не положено спать, – дверь парадной Завалишина скрипнула. Завернутый в темное пальто визитер невозмутимо прошествовал к ландо. Башлык скрывал лицо незнакомца. Орловский рысак приветственно заржал при виде хозяина.
– Не хозяина, – прошептал Сабуров, – что за чушь, парень на две головы выше приехавшего. Он роста Призрака и комплекция у него похожая, – в окне Завалишина спокойно светилась лампа. Устроившись на козлах, незнакомец мягко тронул рысака. Оглянувшись на квартиру, Сабуров решил:
– Кажется, у Завалишина все в порядке. Надо выяснить, откуда взялся этот парень и куда он едет…
Повинуясь движению поводьев, дончак двинулся вслед за ландо.
Максим Михайлович понятия не имел, куда собрался неизвестный седок, однако его ландо двигалось все быстрее. Городовые останавливали лихачей, однако в будке на углу Моховой и Сергиевской никого не оказалось. Сабуров не сомневался, что полицейский распивает чай ближе к повороту на Гагаринскую улицу, где над входом в немецкую булочную заманчиво мерцали газовые фонари.
Мокрый снег летел из- под копыт орловского рысака. Дончак Сабурова, коротко всхрапнув, тоже прибавил рыси. Промчавшись по Сергиевской, экипажи выскочили на набережную Фонтанки напротив Летнего Сада.
Ближе к зиме сад закрывали в сумерках. Вокруг светильников расплывался ореол мелких капель. Сабуров начал беспокоиться. Неизвестный, занявший козлы черного экипажа, куда- то торопился.
– Может быть, не стоило уезжать с Моховой, – Максим Михайлович едва удерживал поводья, – что, если Завалишина тоже решили вывести из игры? – он вспомнил странный грохот над головой. Сабуров убедился, что Призрак отлично передвигается по крышам. Коллежский асессор квартировал на третьем, верхнем этаже. Чердаки в столичных домах запирались кое- как.
– Сначала к Завалишину приехал тот парень, – экипажи вырвались на набережную Невы, – а потом появился Призрак. На меня они внимания не обратили, извозчик и извозчик, – Сабуров вспомнил парадное Завалишина. Черная дверь вела в непроходной двор. Максим Михайлович хмыкнул:
– Но первый парень мог выбраться из парадной через чердак и спуститься вниз в соседнем доме. На Моховой много проходных дворов. Он улизнул от нас, но этот мерзавец не уйдет, кем бы он ни был…
У часовни, возведенной на набережной в прошлом году, всегда дежурили городовые. Храм выстроили в честь чудесного спасения государя императора от выстрела революционера Каракозова. Сабуров не занимался левыми кругами.
– Мы имеем дело