– Ну-ка, Алиса, рассмешите меня! – попросил «Клуни», опустившись на корточки. – Как зовут нашего достославного премьер-министра?
– Джон Говард, – послушно откликнулась Алиса, надеясь, что на этом разговор о политике закончится.
В ней она никогда не была сильна, и удивить ее чем-нибудь политическим было проще простого.
Джейн саркастически хмыкнула.
– Ой… Но ведь премьер-министр вроде пока он… – в ужасе проговорила Алиса.
Теперь ее окончательно задразнят! «Алиса, да ты что, как зовут премьер-министра, не знаешь! На выборы-то ходила?»
– Да, точно, он!
– А какой теперь год? – спокойно поинтересовался «Клуни».
– Девяносто восьмой, – твердо ответила Алиса.
В этом она была совершенно уверена: ребенок должен был появиться на свет в следующем, девяносто девятом.
Джейн прикрыла рот ладонью. «Клуни» все говорил, но она остановила его, положила другую ладонь на плечо Алисы и воззрилась прямо на нее. Глаза у нее широко раскрылись от возбуждения. На кончиках ресниц повисли комки туши. От нее исходил убийственный смешанный запах лаванды и чеснока.
– Алиса, сколько вам лет?
– Двадцать девять, – отозвалась Алиса, раздраженная ее повышенно драматическим тоном. На что это она вздумала намекать? – Сколько и вам.
Джейн откинулась назад, метнула на «Клуни» торжествующий взгляд и сказала:
– Я приглашена на банкет по случаю ее сорокалетия.
В тот день Алиса Мэри Лав, отправившись в спортзал, беспечно потеряла там десять лет своей жизни.
2
Джейн сказала, что, конечно, поедет с ней в больницу, но в два часа ей нужно быть в суде.
– Зачем тебе в суд? – спросила Алиса, радуясь, что Джейн не нужно туда везти.
Для одного дня этого было более чем достаточно. Приглашение на банкет по случаю ее сорокалетия… Что бы это значило?
Джейн странно улыбнулась и не стала отвечать.
– Я позвоню, чтобы кто-нибудь подъехал в больницу и подождал тебя, – предложила она.
– Не «кто-нибудь», – возразила Алиса, глядя, как бригада раскладывает носилки. – Пусть Ник приезжает.
– Ну конечно же, я позвоню Нику, – четко, разборчиво произнесла Джейн, как будто участвуя в детском спектакле.
– Знаете, по-моему, я могу идти сама, – обратилась Алиса к «Клуни».
Она не любила, когда ее поднимают, – это относилось и к Нику, хоть он и обладал недюжинной силой. А все из-за веса. Что, если санитары разворчатся и сделают недовольные лица, когда, как такелажники, будут ворочать носилки с ней?
– Я хорошо себя чувствую. Вот только голова…
– У вас приличное сотрясение, – сказал «Клуни». – С повреждениями головы шутки плохи.
– Самое приятное в нашей работе – носить на носилках интересных женщин, – сказал санитар. – Не лишайте нас удовольствия.
– Вот именно, Алиса, не лишай их удовольствия! – подхватила Джейн. – У тебя повреждение мозга. Ты говоришь, что тебе двадцать девять