– Тебе очень-очень нравится мое платье? – спрашивала она Ника в третий, наверное, раз, проводя рукой по роскошной сияющей ткани.
Она называлась «королевский атлас», была цвета слоновой кости, и от прикосновения к ней возникало такое же приятное чувственное ощущение, какое бывало у нее в раннем детстве, когда она гладила розовую плюшевую обивку своей музыкальной шкатулки. Только тогда это чувство было гораздо сильнее, и ей хотелось поселиться в этой шкатулке, чтобы перекатываться по розовой ткани.
– А мне оно так нравится! – продолжила она. – Цвет просто волшебный – золотистое мороженое, правда? Прямо хоть ешь!
– Я бы так и сделал, – отозвался Ник. – Но я уже три куска торта слопал. Обалденный был торт! Его еще долго будут помнить. Обычно на свадьбе торт как торт. Но только не у нас! Я им очень горжусь. Ничего, что это не я его делал. Все равно горжусь! Гип-гип-ура!
Похоже было, что и Ник позволил себе достаточно шампанского.
Алиса поставила бокал на прикроватный столик и легла на спину. Ткань платья громко зашуршала. Ник опустился рядом. Он снял галстук и расстегнул пуговицы белой рубашки. На лице у него пробилась легкая щетина, глаза чуть покраснели, но волосы, уложенные волной от пробора, не растрепались.
– Ой, как солома! – Алиса потрогала их и отдернула руку.
– Это сестры. Гель в их руках творит чудеса. – Он погладил ее волосы и заметил: – Супруга, какая чудная синтетика!
– Это лак. Много-много лака, супруг.
– Правильно ли это, супруга?
– Правильно, супруг.
– Как интересно, супруга!
– Что же, мы теперь всегда так будем разговаривать, супруг?
– Ни за что, супруга!
Оба уставились в потолок и замолчали.
– Речь Эллы… – прервала молчание Алиса.
– Видимо, она была задумана как трогательная.
– А…
– Платье тети Уотси…
– Было задумано как… стильное.
– А…
Оба негромко засмеялись.
– Ты только представь себе… – Алиса перекатилась на бок.
Ее глаза наполнились слезами. Когда она перебарщивала с шампанским, то переставала владеть своими эмоциями.
– Только представь: а если бы мы не встретились? – договорила она.
– Это была судьба, – отозвался Ник. – Все равно встретились бы на другой день.
– А я не верю в судьбу! – хлюпнула носом Алиса, погружаясь в восхитительное ощущение горячих слез, потоками струившихся по щекам; тройной слой черной туши, наверное, размазался по всему лицу.
Становилось очень страшно при мысли, что их с Ником встреча – чистая случайность. А ведь могло произойти по-иному, и тогда ее существование было бы серым, унылым, как у какого-нибудь лесного создания, ни разу не видевшего солнечного света, и она бы даже не знала, что можно так любить и быть