– Сколько тебе лет?
Снова долгая пауза.
– Двадцать девять.
Дмитрий мысленно охнул. В окружавшем их сумраке он дал бы ей максимум пятнадцать. Плюс ко всему, еще этот явно большой для нее костюм химзащиты…
– Что ты делаешь здесь? – снова спросил он. – В группе?
Девочка опять промолчала, и Зорин понял, что этим вопросом нарушил некую границу. Ниточка, протянувшаяся было между ними, разорвалась. Дмитрий отступил на шаг.
– Ну ладно, я пойду. Тебе ничего не надо?
Оксана не ответила, все так же глядя на неровную стену помещения.
Отойдя, Зорин нашел глазами Пастора. Подошел к нему.
– Только не говори, что она пойдет с нами.
Тот поднял взгляд.
– Кто?
Дмитрий поморщился.
– Не валяй дурака. Оксана.
Пастор некоторое время, ухмыляясь, смотрел Зорину прямо в глаза.
– Пойдет, – просто ответил он и отвернулся.
Зорин протянул руку, чтобы схватить собеседника за рукав, но остановился. Перегибать палку все же не стоило.
– Но она же как ребенок! Чем она может помочь в походе?
Пастор без церемоний схватил его за грудки и с силой прижал к стене так, что Дима больно треснулся затылком.
– Не лезь не в свое дело! – прошипел он. – Твое дело козлячье – нас на реактор провести. Еще раз почувствуешь себя пупком – растопчу.
Он отпустил Зорина и несколько секунд смотрел ему в глаза.
– Для чего она нам нужна? – тихо спросил тот, изо всех сил стараясь сдержать нервную дрожь в коленях.
В ту же секунду указательный палец наемника уперся Дмитрию в нос.
– Последний раз предупреждаю.
Зорин решил, что лучше больше ни о чем не спрашивать. Лучше для него, для Лены, да и для Оксаны тоже. Ладно, потом само все откроется. По затянувшемуся молчанию Пастор понял, что до Дмитрия дошло. Он опустил руку. Дружеская улыбка опять засияла на лице, и только глаза остались холодными, как две острые льдинки.
– Вот и ладненько, – почти радостно сказал он, заботливо отряхивая Димину одежду. – Не дрейфь, сработаемся.
Пастор отошел к другим членам отряда и стал раздавать указания. Зорин некоторое время глядел ему вслед. Похоже, надо пересмотреть свое место среди этих людей. Сработаемся? Дмитрий в этом сильно сомневался. Еще никогда он не ощущал так отчетливо, что жизнь его ничего не стоит. Но, по крайней мере, пока он держит язык за зубами и