Наш дикий зов. Как общение с животными может спасти их и изменить нашу жизнь. Ричард Лоув

муравей, и они начали толкать и тянуть кусок фрукта. Чем больше я наблюдала, тем сильнее менялся масштаб мира – по мере того как я ощущала усилия муравьев, старающихся сдвинуть этот крошечный кусочек яблока, он начинал казаться мне все больше и больше. Появились другие муравьи, один забрался на крохотный кусочек яблока, словно руководил процессом или просто любопытствовал. Муравьи начали двигать его вместе. И этот эпизод стал странным, напряженным моментом, поскольку я поняла, что в тот момент глубочайшей концентрации я потеряла счет времени. И в конце концов совершенно потеряла ощущение масштаба: через некоторое время я вдруг подняла глаза, и мой сад (крошечный клочок земли) стал казаться мне похожим на огромный и бесконечный лес».

      В эти подаренные ей часы Гриффитс освободилась от своего «я». Многие из нас помнят, как в три-четыре года мы терялись, наблюдая за муравьями?

      Эта приостановка времени и изменение масштаба часто происходит на пике переживаний при встрече с другими животными. В то время Гриффитс было тридцать восемь лет, и при этом она чувствовала себя так, словно ей всего восемь. Для нее эта встреча не только остановила время, но и обратила его вспять.

      В течение многих поколений семья Сиддхарта Айенгара жила в Бангалоре, Индия. Он рос городским ребенком и считал, что насекомые – «это просто то, чего следует избегать! На кухне все время сражались с муравьями и тараканами. Комары были постоянным раздражителем во время сна», – вспоминал он. Позже, когда он изучал биологию и стал аспирантом в Сент-Поле, штат Миннесота, в нем пробудился интерес к жизни насекомых. «Мы разговаривали о том, что тараканы наверняка переживут людей на этой планете, даже если начнется ядерная война. Это заставило меня проникнуться уважением к ним, и я начал наблюдать за ними, вместо того чтобы сразу же попытаться их прихлопнуть».

      Когда Сиддхарт Айенгар вернулся в Индию, друг научил его медленно передвигаться вне дома, отвлекаться от птиц и обращать внимание на то, что копошилось прямо у него перед ногами. «Мы всегда были последними в любой туристической группе». Во время полевых работ в тропическом лесу на северо-востоке Индии он и его друг порой садились отдохнуть. «Ослепительное множество разнообразных бабочек садилось на наши носки, рубашки и шляпы, пируя солью от высохшего на коже пота. Тогда я и научился абсолютному спокойствию в конце долгого дня работы в поле – сидеть тихо и позволять бабочкам медленно устраиваться поудобнее на мне». Все это происходило как в замедленной съемке. Как и Гриффитс, он обнаружил, что масштаб – это двоюродный брат времени. «Я все еще чувствую унижение, когда я думаю о том, кем я кажусь в глазах насекомого».

      О похожем впечатлении рассказала мне и Адриана Гонсалес. Она родилась и выросла в Лиме, Перу, где изучала морскую биологию, а в 2012 году поступила на работу в Организацию по охране морской среды. Однажды утром на пляже в Лос-Фрайлесе – эквадорском морском национальном парке – она надела маску, ласты