Шухов исповедует те же нравственные принципы, что и Василий Теркин – нельзя выжить, впадая в грех уныния и бесчестия. Поэтому он придерживается строгого правила : никогда «не лизать миски», никогда не унижаться, не коленопреклоняться. И даже о вере своей, древней славянской, он говорит с улыбкой и редким достоинством. Его Бог напоминает огненного Перуна («как громыхнет – пойди не поверь»), который крошит убывающий месяц на звезды.
Василий Теркин и Иван Шухов – центральные образы русской литературы, демонстрирующие способность уцелеть в страшной круговерти минувшего столетия. Ни отважный казак Михаила Шолохова, ни мудрый мастер Михаила Булгакова не имеют подобной перспективы – они обречены на смерть. Жизнестойкость Теркина и Шухова определяется своеобразными чертами национального характера, что присущи эпическому герою Алеше Поповичу – веселость, находчивость и смелость, не чуждая осторожности. Основу их миросозерцания составляет древняя языческая вера с культами Матери-Земли и Отца – небесного громовержца. И здесь главную роль играет волшебная наука волхвов – та самая хитрость-премудрость выживания, то самое умение оборачиваться и затаиваться до поры, до времени.
Общепринятая легенда о трех богатырях появляется накануне той катастрофы 1917 года, которая раскалывает пополам ядро русской цивилизации. По большому счету, это Алеша Попович как носитель стародавней народной веры выступает против Ильи Муромца и Добрыни Никитича, которые олицетворяют официальную религиозную и светскую власть. И последующее низвержение с пьедестала конной статуи Александра III, и повсеместное разрушение православных святынь, на мой взгляд, объясняется той двойственностью, той противоречивостью, что лежит в основе цивилизации, созданной на славянской земле усилиями варягорусов. Двойной чужеземный гнет запечатлелся в народной памяти на долгую тысячу лет, и ее современная стихийная реакция потрясла самые основы бытия.
Милый друг Змей Горыныч
О русском Эросе
Русский Эрос не знает свободы. Закованный в тысячелетние латы морализма, он боится небесного света. Он изгоняется из святого храма, от венчальной свечи, от царственных диадем. Ему приходится таиться под тяжелым камнем греха, греться у тусклого огня подземелья, подкарауливать свою жертву за случайным углом темноты.
Русский Эрос знает свободу. Он, вездесущий, преодолевает любые расстояния и проникает в любые дворцы, в любые хижины. Он смеется в старинных скоморошинах, бранится в озорной деревенской частушке, буйствует в русском героическом эпосе. Он храбро сражается за свою свободу и погибает, оплаканный и отвергнутый одновременно.
Русский Эрос обладает двойственной природой. Он воспламеняет и леденит кровь, согревает и останавливает сердце, освобождает и заковывает душу, дарует и отнимает жизнь. Его зазывают сладчайшими