Чан Ми же застыла с открытым ртом в прямом смысле этого слова. Дедуля явился на кухню, словно щеголь из девятнадцатого века. На нём был полуфрак черного цвета, зауженный книзу, фалды сзади спускались до колен. Брюки в узкую полоску с наутюженными стрелками, белая рубашка, жилет, расшитый золотом, и галстук-бабочка. Колтун на голове он прикрыл атласным цилиндром. Завершали образ объёмные тапочки в виде кошачьих лапок из ярко-розового меха.
– Любезнейшая Глория, делая скидку на ваш юный возраст и, как следствие, девичью память, представлюсь ещё раз. Меня зовут Грегори, а не «господин приезжий». Вбейте это в свою ветреную головку, Гре-го-ри!
Тётя Лора обернулась.
– Мать моя – женщина! – она прикрыла рот рукой.
Дед Гриня гордо вскинул подбородок и повернулся к Чан Ми.
– Внучка, подай мне передник, – Чан Ми выронила ножичек и тот звонко ударился об пол, подпрыгнув несколько раз. Афродита, чуя недоброе, на всякий случай юркнула за плиту, – Чан Ми, чего ты к полу приросла? Передник дай, дедушка куховарить будет!
– Ага, – Чан Ми протянула деду веселенький фартук в желтых ромашках. Тот принял его двумя пальцами, подмигнул Глории и лихо закинул веревочку через голову. Во всяком случае, попытался, но что-то пошло не так, и веревочка плотно застряла на цилиндре. Пытаясь сдернуть фартук, закрывающий ему лицо, дедушка всеми силами старался сохранить равновесие и одновременно цилиндр на голове. Амалия вторая кошка, не наученная горьким опытом, мирно почивала, вовсе не ожидая беды. Беда пришла в виде мохнатых розовых тапочек, которые наступили ей на хвост, причем дважды. Дико взвыв от боли, она попыталась вырваться и спрятаться за плиту, но тщетно. Безопасное место было занято Афродитой, казалось, та даже улыбается, хитренько так.
– Етить-колотить! – кричал дедушка, – Разойдииись! Иду на выход!
Ретироваться не получилось. Меткий удар полотенцем – и головной убор покатился по полу. Глория Годафридовна наконец пришла в себя, аккуратно сложила кухонное полотенце и повесила его на спинку стула. Во внезапно наступившей тишине было слышно только обиженное урчание Амалии и торжествующие хихиканье? Афродиты…
– Господин приезжий Грегори, говорила я вам, мужчине не место на кухне. Идите, футбол что ли посмотрите?
Дедуля хмыкнул, поднял подбородок ещё выше и медленно покинул кухню. Готовили молча, Глория иногда всхлипывала, Чан Ми понимала, что это от смеха. Ужинать на кухне дедушка отказался, так что Чан Ми накрыла стол в комнате.
– Дедушка, ну как тебе бычки, вкусно?
– Сойдёт, – буркнул дед Гриня, понимая, что оконфузился, он пытался найти виновного в происшедшем. – Если бы не проклятущий передник, я бы тебе показал, как надо жарить рыбу, но и так не плохо.
– Да ладно тебе, с кем не бывает.
– Это