После того как мясо было съедено, в центре селения на пенек уселся абориген, положивший себе на колени нечто непонятное, похожее на два медных таза, скрепленных между собой днищами наружу. Музыкант – а это был он – стал бить ладонями в этот странный барабан. Звуки были мелодичные и напоминали гитарный перебор, а вовсе не звучание барабана.
Потом музыкант затянул песню. Голос его был высоким, звонким, мотив песни необычным, но зрители стали хлопать в ладоши и подпевать.
Одна песня сменяла другую, многие пустились в пляс. Телодвижения танцующих напоминали африканские танцы: танцоры крутили головами, вертели задом и притопывали ногами.
Не зря римляне говорили: хлеба и зрелищ! Вместо хлеба было мясо, а зрелище – вот оно. И много ли человеку для счастья надо?
Через пару часов музыкант неожиданно встал, подошел к Никите и протянул свой незатейливый инструмент. Варда перевел его слова:
– Бери кулах и спой нам песни своего племени – мы хотим послушать.
Никита растерялся. Как играть на инструменте, он не знал – да и какие песни петь? Ни одной песни племени азуру, к своему стыду, он не знал, а как петь современные ему, песни двадцать первого века, под этот барабан?
Но на него смотрело множество людей.
Никита прошел к пеньку в центре, уселся и несколько раз легонько ударил пальцами по меди.
Кулах был чувствительным к прикосновениям, меняя тембр в зависимости от места удара. Ближе к краю тембр был низким, вроде ноты «до», а в центре – высокий, это «ля».
Что играть? Музыкальный слух у него был, в детстве он даже ходил в музыкальную школу, правда – не доучился, бросил, сольфеджио доконало. Футбол, тогда дворовый, был куда интереснее. И с друзьями в пивбаре под караоке пел, получалось неплохо. Но ведь он языка не знает!
И Никита решил сбацать лезгинку. Он начал играть, жители захлопали в такт и стали притопывать ногами. Никита заметил, как Варда непроизвольно двигает ладонями в такт его игре – не иначе, как у него есть опыт игры на барабане. Он махнул рукой, подзывая краснокожего, и, когда тот подошел, показал ему, где и как бить.
Варда уселся на пенек и стал играть. Несколько минут получалось неважно, но потом дело пошло на лад. Никита же стал отплясывать так, как это делают кавказцы. Вскинув руки в стороны, он плавно пошел по кругу, закричав «Асса!», и стал выделывать ногами коленца.
Местные стали присматриваться, а потом и сами освоили нехитрые движения. И вот уже вся деревня танцует лезгинку. С Варды уже пот катил градом, но он стойко держал темп и только наяривал.
Через полчаса Никита выдохся, а народ отплясывал вовсю. В чем аборигенам не откажешь – так это в музыкальности, гибкости, подвижности. А движения они на лету схватывают.
Никита смотрел на массовую лезгинку и улыбался. Лезгинка – и где? В дремучем лесу, в исполнении членов первобытного племени! Уже не сдерживаясь, он начал хохотать, настолько нелепо и дико это выглядело: полуголые «электрические люди» отплясывают лезгинку! Сюжет