Блиндаж./slavs.org.ua/
Солнце было высоко и его лучи освещали переднюю, до земляных нар, часть блиндажа. Посредине был столик из снарядных ящиков, накрытый для бритья: зеркальце, помазок в консервной банке с мыльной водой, чистая тряпочка. Опасная бритва была в руке Николая, прижавшегося спиной к обшитой досками стене и яростно шипевшего что-то вроде «Волки позорные». К противоположной стенке, с пистолетом в руке, прижался спиной капитан, шипевший «контра недобитая». Первым отвёл взгляд от противника Николай, но лишь за тем, чтобы наябедничать:
– Он меня ударить хотел!
Последовало громогласное: Прекратить!
– Тише, товарищ майор – вмешался Марк, а то немцы услышат и прекратят наступление. Гоняйся потом за ними.
Дружный хохот напомнил о слушателях в траншее, и офицеры взяли себя в руки.
– Синюшкин! Проверку закончить. Некогда. На немцах отыграетесь.
В академических театрах реплики подаются вовремя, на театре военных действий села Черкасское немцы запоздали. Сначала из-за контр арт подготовки, потом из-за первого, спалившего 15 танков, подрыва минно-огненных фугасов. И последующих подрывов.
Огромная мощь, накопленная перед противотанковым рвом, прожгла оборону на стыке полков 67-й дивизии. Началась, хоть и очень медленная, переброска через выжженный огнемётными танками проход, лёгкой бронетехники.
Танк Т-3, с двумя огнемётами на башне, как огнедышащий дракон, мог направлять огненные стрелы прямо в амбразуры, окна и двери на расстоянии шестидесяти метров. Шипящая 3—4 секунды струя огня убивала и обугливала всё при температуре 1000 градусов по Цельсию. Они и занялись выжиганием проходов в широко раскинувшихся минных полях. Пока не сгорели сами.
После бомбёжки
«Мишка Бадигин, пушкарь от Бога, так нас учил. Сначала – голос звучал в мозге, минуя органы слуха, ласково, и как-то по-родственному – роют ровики для укрытия, а потом только – площадка под орудие. Стоит только два штыка вырыть, ты уже можешь лечь, в землю спрятаться – тут уже не опасно. И правило такое – никем не заведено, но мы его твердо выполняли: ровик отроешь обязательно на том месте, если такое место есть, где след мины или снаряда, разорвавшегося. Потому что мы сами, артиллеристы, знаем, что дважды в одно место снаряд исключительно редко попадает. Поэтому каждый облюбовывает место и там ровик делает, где оставил след немецкий снаряд.