Дверь ванной распахнулась. Она перешагнула порог, ступила босыми ногами на черно-красный ковер капитанской каюты. Полотенце, по обыкновению всех помывшихся женщин всех стран, народов, планет, цивилизаций и миров, обвивало голову наподобие чалмы. Было и другое полотенце, закрывавшее тело от груди до колен.
– Ага, мы проснулись, – произнесла Клади с загадочной интонацией.
Сварог – все-таки не пристало дворянину и королю встречать даму совсем уж в неподобающем виде – подтянул одеяло, прикрывая наготу.
– Я смущена, мастер граф, – потупив взор, произнесла баронетта невинным голоском. Видимо, не от чего-то, а от чрезмерного конфуза Клади не совладала с нижним полотенцем, и оно соскользнуло с необсохшего тела. – Видите, как я волнуюсь. Одна, рядом с раздетым до полного неприличия мужчиной…
Не слишком спеша, Клади попыталась вернуть полотенце на прежнее место. Уж лучше бы не прикрывалась вовсе, потому что – ну конечно же, так вышло совершенно случайно, – заново обернувшись полосатой льняной тканью, она оставила Сварогову взгляду (который никак не хотел перебегать на иные предметы – скажем, на портрет капитана Ксэнга) белый бугорок с коричневой виноградинкой соска, скульптурно безукоризненный изгиб бедра, капли воды, прочерчивающие мокрые дорожки на нежной коже живота… Да, выходит, не сумела мужская братия сберечь от женщин великую тайну: что не так распаляет сама нагота, как полуобнаженность, будоражащая воображение… и не только воображение.
– Моветонно для незамужней баронетты очутиться в такой пикантной ситуации, вы не находите? Бросает тень. Могут пойти толки, начаться пересуды в сферах… – Мелкими, покорными шажками японской женщины Клади приближалась к кровати. – Пострадает женская честь. – Она тяжко вздохнула. – Вам, мужчинам, конечно, все равно. Для вас это лишь очередное забавное приключение, которое можно потом рассказывать вашим дружкам за бокалом вина, а те при этом будут громко гоготать.
Отлетело в сторону второе, верхнее полотенце, выпуская на волю светлые шелковистые волны.
Сварог тайком вздохнул, поняв, что не начать ему день с обстоятельных расспросов: «Где мы, куда плывем? Какой держим курс? Каковы потери? Как наши орлы? Кто рулевой и где поселились тоурантцы?» Потому что на его дурацкие вопросы она ответит своим женским вопросом: «Кого ты больше хочешь, меня или новостей?» И не ответишь же женщине: «Я умираю, дорогая, хочу новостей». Проще уж самому себе исцарапать лицо. И стало быть, не проще ли вообще обойтись без ненужных разговоров? Тем более все меньше и меньше его интересуют новости. Что поделать, инстинкт, понимаете ли, который не заглушило касательное попадание магического плевка, берет свое со всевозрастающей силой.
– Пропала честь, пропала юная баронетта, совсем пропала в объятиях коварного обольстителя, – сказала юная баронетта, отбрасывая одеяло с чресел коварного обольстителя