Валентин вскипятил чай, разлил по кружкам, достал фляжку со спиртом и влил в каждую, грамм по тридцать.
« Ты, что делаешь, – вскочил я – он же горячий, как пить потом».
« Не робей, – улыбался он, – пей, на пустой желудок лучшее средство, потом благодарить будешь, да, и с кашей возиться не хочется».
Осторожно отхлебнул. Выкус свежезаваренного чая, напрочь, отбил горечь спирта, оставив только алкоголь в необходимой дозе. Чудесный напиток, никакого завтрака не надо, да его и не особенно хотелось.
Выкурили по сигарете. От тумана остались одни клочки, которые цеплялись за ветки деревьев, прятались в ложбинах и в прибрежном кустарнике.
Выбрали первую сеть, в ней оказалось семь хвостов. Я стал разглядывать, какая самка, а какой самец.
« Некогда Саня – оторвал меня Жидков – давай скорее, снимаем сеть, рыбу на берег и ко второй, с местом я, видать, не угадал, потом разглядишь».
Со второй провозились дольше. Ночью пригнало топляк, и он лег на край сети. Кое-как, без купания, багром и веслом сняли его с сети, отогнали в сторону берега, на отмель, стали выбирать сеть.
« Гляди-ка, какой крупный щуренок попался, – удивился Валя, осторожно доставая рыбу из ячеи, – ишь, как пастью хлопает, шустрый».
Он бросил щуренка на дно катера, тот ударился о рыбу, подскочил, и с ходу вцепился мне в правую ляжку, рядом с промежностью.
« Ай » – я от боли, чуть не выпрыгнул с катера, схватил его обеими руками, оторвал от себя вместе с куском штанины и инстинктивно выбросил за борт.
« Зачем – смеялся Жидков, – уху бы сварили».
« Пластырь давай – сказал я шутнику, – кровь течет, цапнул прилично, ну и зубы, как стеклышки». Залатав пробоину, я стал помогать. Во второй сети взяли пять рыбин.
« Негусто – рассудил Валя, – поехали домой, распутаем снасти и надо в другое место ставить, я, вчера, присмотрел на всякий случай, но боюсь, бесполезно это все».
После установки сетей принялись за свой улов. Шесть самок и шесть самцов, поровну. Все дамы с икрой. Я, по приказу Жидкова, притащил с поляны ведра и термос с соусом. Он достал нож, положил рыбу на кусок трехслойной фанеры. Нож у мастера был сделан из локомотивного поршня, по обеим сторонам широкого лезвия змейками струились кровотоки. Знатный ножик. Жидков сделал два косых надреза у головы, ловким движением достал жабры, не потревожив голову рыбы, и стал осторожно вскрывать брюхо, стараясь не проколоть желчный пузырь. Если его продырявишь, икра и рыба будет отдавать горечью, ничем не отмоешь.
« Смотри, потом сам будешь потрошить» – сказал он, не отрываясь от работы.
« Нет, – отказался я, – потом Ваши матюги слушать, мне и так работы хватит». Достав четыре икряных мешочка, он бережно опустил их в соус, и принялся за вторую.
« Коли ты такой пугливый – сказал он, – берись за мужиков, технология та же, жабры вырезай в первую очередь.
«