Они словно состязание в красноречии устроили. Один мысль заканчивал, другой тут же подхватывал. «Ну и дела!» – не переставала удивляться госпожа Эрман. И тут «таежная родственница» выдала очередную фразу, от которой вся кровь бросилась в голову столичной львицы.
– Так бывает в любви, – бесстрашно подняла Лика свои нефритовые глаза. – Когда двое, кажется, еще любят друг друга, внутри этой любви уже гнездится разлука. Кто-то один уже привязался сердцем к другому… или к другой. Оба пока не замечают скрытой силы нового чувства, которое зреет в недрах старого. Осень еще горит золотом и рябинами, а зима уже сыплет на это увядание густой белый снег. Даже если новая любовь появилась пока только в мыслях, она уже существует там… Все повторяется! Вам не приходит на ум, что мы уже сидели за этим столом и…
Она замолчала, порозовев от смущения, надела украшение себе на шею. Альбина презрительно скривилась, убрала свою подвеску обратно в футляр.
– Я бы побеседовал с вашим отчимом, – улыбнулся Лике бизнесмен. – С превеликим удовольствием.
– К сожалению, не получится. Аркадий Николаевич исчез.
– То есть… как? – не понял Ростовцев.
– Ушел в тайгу и не вернулся. Такое бывает. Заблудился, или зверь на него напал.
– Не нашли?
– Кому искать? В тех краях подобное не редкость. Кто пропал, – поминай, как звали.
Ростовцев молча кивнул. Он перестал расспрашивать и сменил тему. Альбина расцвела, когда он пригласил ее на танец. Вернувшись за столик, решили заказать сладкое и фрукты. Лика погрустнела, отказалась от десерта.
Тихо журчал фонтан. Мраморная купальщица подставила роскошное, гладкое тело под струйку прозрачной воды, бьющей между камней в гроте. Вода по мягким линиям ее плеч стекала вниз, в розовую чашу-раковину и стояла там, подсвеченная изнутри тусклыми огнями. Лика засмотрелась – печаль сквозила в позе, наклоне головы прекрасной купальщицы… и у нее на сердце грусть, тоска.
– Мне домой хочется, – заявила гостья.
Альберт Юрьевич достал телефон.
– Сейчас водителя вызову: самому за руль нельзя, – выпил много.
– Мы уже уходим? – капризно протянула госпожа Эрман. – Ну-у-у… Алек! Я хочу сладенького! – Она была вызывающе красива в ярко-синем облегающем платье, с высокой грудью и сильными, стройными бедрами, обтянутыми бархатом. Холодно, искусственно красива – ледяная дева.
Ростовцев уже договаривался с водителем. Лику охватило такое нетерпение, что она вскочила и пошла в гардероб за пальто.
– Погодите! – крикнул Ростовцев ей вслед. И предложил Альбине: – Ты подожди, если хочешь. Я отвезу нашу гостью, вернусь, и мы еще посидим.
– Что, шофер один не справится?
– Это невежливо, дорогая.
Разумеется, госпожа Эрман не осталась. Всю дорогу в машине она дулась.
– Я ужасно беспокоюсь о Стефи, – призналась Лика. – Она сегодня с утра приболела – сердце, давление. Вдруг ей плохо стало, а рядом никого?
– Кто такая