В нагрузку боевой снаряги Никита взял пару «легких» гранатометов РПГ-18 («муха») и один «Шмель-М». Чечня все-таки! С ее пещерами, склонами и скалами.
Прикинул, что до максимальной нагрузки килограммов десять сможет еще взвалить – ведь нужно тащить еще этот таинственный груз «Z». И прихватил, сунув в полный рюкзак, запасной ствол-глушитель от «Вала». Вроде на сутки идти, но интуиция шептала четко – бери больше, живи дольше.
На подготовку, отъедание, отсыпание, личные дела (это в зоне-то проведения КТО!) дали двое суток, чем личный состав ГОНа из десяти бойцов и одного штатского и занялся.
Никите не спалось. Он ворочался, думал, гадал. Сопоставлял. На пятый раз включил диктофон и через наушники прослушивал весь позавчерашний диалог.
Многое не срасталось никак. Не клеилось и не понималось. Фигово! Не должно так быть, когда собираешься в горы, в зеленку. Всегда все рейды проходили более-менее успешно, ну хотя бы по сценариям штаба разведки. Согласованным с командующим объединенной группировкой сил по проведению КТО и с региональным оперативным штабом КТО. И конечно, с ГРУ Министерства обороны там, в первопрестольной.
А здесь? Какой-то олигарх-инвалид, офицер МЧС и подпол Украины в отставке. Точнее, спецслужб Украины. И при чем тут рейд к границе Ингушетии, в Аргунское ущелье? А украинский специалист, ученый из московского НИИ и недомолвки родного генерала?
Писец какой-то!
Никита не курил, но захотелось. Он был почти единственным, кто не курил в разведке армии. Баловался семечками, барбарисками, но не курил.
Он тихонько прокрался на свежий воздух и до хруста потянулся. Сразу стало полегче от ночной прохлады чернеющих вокруг гор, недалекой гудящей реки и шелеста ночного леса.
Но на душе не ладилось. И в голове. Глаза, привыкнув к темноте еще в палатке, теперь без труда цепким взором снайпера-разведчика выделяли всю местную топографию и детали мобильного лагеря в/ч N. Посты охраны, палатки там и сям, вагончики, технику, зигзаги линий колючки, отливающей металлическим блеском при свете луны. Снующие по территории лагеря фигуры часовых и сонных бойцов, курящих или выскочивших по нужде.
Неожиданно справа показался силуэт с тлеющим окурком в кулаке. Прямо мимо палатки спецназа. Начальник штаба.
«И чего полковнику не спится? С нами вроде не идет в рейд». Полосатого в тельнике Топоркова, засунувшего руки в карманы спортивных штанов, начштаба тоже приметил и узнал в темноте.
– Товарищ полковник? – Никита вытянулся, руки вдоль тела.
– Вольно, майор. – Селезнев не спеша, чуть вальяжно подошел к Топоркову, пожал руку. – Чего тельником сверкаешь? Мишень для чеха?
Улыбнулись, но сгусток облака, за который нырнула луна,