Следствием той истории стало знакомство дяди с кенигсбергским философом. Он стал посещать лекции Канта[83] и открыл в себе философические способности, узнал его грандиозную систему, но не был ею удовлетворен. Выйдя затем в отставку, скитался по Европе, слушал лекции у разных знаменитостей, собрал обширную библиотеку и коллекции научных инструментов, на что истратил большую часть состояния, и наконец поселился в вышеупомянутой заброшенной усадьбе, предаваясь научным изысканиям, окруженный книгами, ретортами колбами, глобусами, кошками и голубями, предоставив ведение хозяйства старой своей кормилице и еврею Хаиму, снимавшему мельницу.
Князь Юрий разделял одиночество дяди. Не сообразуясь с его детским возрастом, тот развивал при нем философические свои идеи, преподавал ему греческий и древнееврейский языки, и погрузил фантазию ребенка в мир символов, эссенций, духов, астральных течений, звездных правителей мира, ундин, саламандр, эльфов и гномов. Мальчик рос мечтательным, странным существом. По тринадцатому году, считая, что мальчика нельзя долее держать в деревенском одиночестве, дядя отправил его в Петербург к Иоганну Августу Штарку, с которым состоял в переписке еще со времен студенчества в германских университетах. Теолог, мистик, магик и алхимик, Штарк был изобретателем так называемого тамплиерского клириката, наподобие масонского общества, и преподавал восточные языки. Он отвел князю Юрию каморку в одно окно с жесткой кроватью, табуретом и столом, питал его овсянкой, молочным супом с изюмом и печеночными клецками, определил в школу, где и сам преподавал, и, докончив его образование, посвятил в «тамплиерский клирикат» собственного изобретения. После малоуспешной службы в Сенате, помещавшемся тогда за Невой в старинном петровском здании двенадцати коллегий – истой клоаке правосудия по царившему в нем беспорядку, волоките, мздоимству и купно с сими духовно-смрадными эманациями, наполненном запахами щей и тютюна сторожей, вахтеров и канцеляристов, – князь Юрий Михайлович поступил наконец секретарем Елагина на приличное жалованье, получив и квартиру в доме директора театров на антресолях из трех весьма приличных комнат с большими окнами-полукругами. Молодой человек скоро приобрел полное доверие Елагина и любовь всех в доме благодаря скромности, сосредоточенному, но мягкому характеру, мечтательной юности и чистоте нрава. Притом князь Юрий был очень хорош собой.
Пользуясь огромной библиотекой Елагина, князь предавался изучению оккультных наук и нередко занимался с ним в лаборатории в загородном доме на острове, по владельцу и прозванному Елагиным, алхимическими опытами превращения металлов. Впрочем, сии опыты никаких положительных результатов не дали, хотя пользовались они «Химической псалтырью, или Философическими правилами о камне мудрых» Парацельса[84]. А на этом руководстве прямо обозначено: «Здесь или нигде искомое нами». Правда, тут же, в предисловии, Парацельс и предупреждает: «Все философическия