– Я слушаю, – поторопил его Бекстрём.
– Нож с односторонней заточкой, наверняка тот, что мы нашли на месте преступления, глубина уколов между двумя и пятью миллиметрами, самый глубокий едва ли один сантиметр. Судя по ним, преступник, похоже, полностью контролировал свои действия, хотя жертва сопротивлялась, дергалась всем телом. Их глубина больше на правой стороне, чем на левой. Что же касается того, чем пострадавшую связали, кляпа у нее во рту и следов на теле, мы сможем вернуться ко всему этому, когда получим заключение из Государственной криминалистической лаборатории.
– У меня нет возражений, – кивнул Бекстрём. – А то, с чем нам помог дяденька доктор, мы ведь уже и так знали.
– Да, по большому счету. Но он с удовольствием придет сюда и поговорит с нами, если ты хочешь, – предложил эксперт. – Мне кажется, наверное, лучше всего, если он сделает это, когда я и коллеги тоже подготовимся и получим результаты всех проб. Возможно, у него есть что-то, о чем он захочет сообщить в устной беседе, когда мы увидимся. Чтобы у нас была полная картина. Как ты сам считаешь?
– Вполне разумно, – сказал Бекстрём. «И хорошо, если это произойдет до конца лета».
Затем Бекстрём отвел в сторону Анну Сандберг, чтобы узнать больше подробностей об убитой девушке, но главным образом с целью дать отдых своим уставшим глазам.
– Надеюсь, ты не считаешь меня занудой, Анна? – спросил Бекстрём и улыбнулся дружелюбно. – Но ты ведь наверняка столь же хорошо, как и я, понимаешь, что все касающееся личности жертвы стоит на первом месте при поиске преступника.
«Ой-ля-ля, – подумал он, – на какие только уловки не приходится пускаться, чтобы заглянуть в декольте».
– По мне, ты вовсе не зануда, – ответила Анна. – Более того, меня очень радует, когда я слышу, что ты говоришь. Слишком многие коллеги здесь у нас не принимают жертву всерьез.
Она внимательно посмотрела на него.
«Приятно слышать, что есть нормальные коллеги даже в Векшё», – подумал Бекстрём, но именно этого он говорить не собирался.
– Точно, – кивнул Бекстрём. – Насколько я понял, ты разговаривала с ее отцом? Отцом Линды?
– Мне, пожалуй, особо и не о чем рассказывать, – призналась она. – Я общалась с ним, когда мы приехали к нему домой, чтобы сообщить о случившемся. Разговор вел главным образом мой пожилой коллега. Он был священником, прежде чем пополнил наши ряды, и работает в отделении участковых полицейских здесь в городе уже много лет. Он незаменим как раз в таких случаях. Просто в дрожь бросает, когда думаешь об этом. Его чуть удар не хватил, отца то есть. Хорошо еще, мы предварительно вызвали туда врача.
– Ужасно, – вздохнул Бекстрём. «Опять у нее глаза на мокром месте, надо поторопить события, пока она не разрыдалась. Все бабы одинаковы. Бабы, священники, участковые полицейские… Только и умеют болтать языком». – Я знаю, что она прописана