Внутри похоронного бюро оказалось очень тепло, почти жарко. Стены вестибюля были обшиты темным деревом, вдоль стен стояли бежевые мягкие диванчики. Тут же находился письменный стол без стула, с раскрытой регистрационной книгой.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
Вопрос исходил от Хораса Белфина, директора заведения. Ему было под семьдесят. Бледная кожа, кустистые брови и редкие волосы соломенного цвета.
– Меня зовут Салли Хардинг.
– Ах да.
«Ах да, – продолжил Салли его невысказанную мысль, – тот самый, что не был на похоронах своей жены, потому что угодил в тюрьму». Салли теперь частенько договаривал в мыслях чужие оборванные фразы. По его мнению, слова, которые люди не произносили, звучали громче, нежели высказанные вслух.
– Жизель Хардинг была моей женой.
– Примите соболезнования по поводу вашей утраты.
– Благодарю.
– Прощальная церемония получилась просто великолепная… Полагаю, семья вам рассказала.
– Семья – это я.
– Конечно.
Оба замолчали.
– Ее прах у вас? – наконец спросил Салливан.
– Да. В нашей колумбарной. Сейчас схожу за ключом.
Директор ушел в своей кабинет. Салли взял со стола буклет и раскрыл на том месте, где рассказывалось о кремации.
ПРАХ ПОКОЙНОГО МОЖНО РАЗВЕЯТЬ НАД МОРЕМ, ПОМЕСТИТЬ НА ВОЗДУШНЫЙ ШАР, НАПОЛНЕННЫЙ ГЕЛИЕМ, ИЛИ РАССЫПАТЬ С САМОЛЕТА…
Салли швырнул буклет обратно. «Рассыпать с самолета». Даже Бог не смог бы додуматься до такого.
Через двадцать минут он покинул похоронное бюро, унося прах жены в урне в виде фигурки ангела. Салли пытался нести ее в одной руке, но это показалось ему недостаточно уважительным, тогда он взял урну обеими руками. Это ему тоже не понравилось: со стороны могло показаться, что он идет совершать приношение. Наконец Салли прижал урну к груди, как дети иногда носят школьные ранцы. Шлепая по лужам, с полмили он прошел под дождем. Добравшись до здания почты, Салли опустился на скамейку, а урну осторожно поставил рядом.
Дождь закончился. Звонили церковные колокола. Салли закрыл глаза и представил притулившуюся к нему Жизель. Представил ее глаза цвета морской волны, волосы цвета лакрицы, худенькую узкоплечую фигуру. Казалось, что Жизель прислонилась к нему и шептала: «Защити меня».
В действительности он этого не сделал. Не защитил ее, и теперь случившееся не переиграешь. Салли долго сидел на скамейке. Печаль, захлестнувшая его, не давала встать и пойти дальше. Павший человек и фарфоровый ангел. Со стороны могло показаться, что они ждут автобус.
Телефон позволяет узнать, что, где и с кем случилось.