– Хочу искупаться в этом море! – заявила молодая женщина лет двадцати пяти, облаченная в одежду, похожую на мужскую. От мужской одежду воительницы отличала лишь причудливая яркая вышивка на куртке и штанах. Женщина распарилась – погода была теплой, ардам же она казалась пеклом.
– Искупаешься, – усмехнулся Нед, – вода теплая, прозрачная… а если нырнуть вон там, где поглубже, можно собрать ракушек. Их тут называют «амрии». Из них достают розовый жемчуг – довольно дорогой, насколько я представляю. А еще – амрии вкусные. Если их запечь на костре, в котелке – получается очень очень вкусно!
– А еще, – усмехнулся ард, стоящий рядом с Недом, – эти самые амрии, когда их запекают, дают белый сок. И этот сок возбуждает мужчин. Наешься – и, как жеребец, готов покрыть всех женщин, что попадутся на дороге! Мне рассказывали мореходы.
– Ты напомни мне об этих ракушках вечером, – женщина облизнулась и прикусила губу, делая ее сочнее и ярче, – а то в прошлую ночь ты был как-то не особо трудолюбив! Придется звать кого-нибудь еще – на помощь! Вот его, – она указала на принца, гордо шагающего рядом с Недом, – женщины парня очень хвалят! Нежен, трудолюбив… и всегда готов. А ты…
– Ну что я, что я? – запротестовал высоченный воин, поправляя деревянный круглый щит, притороченный к спине. – Врешь ты все! Сама даже уснула, пока я трудился! Все проспала! У тебя длинный язык, как метла! Дождешься, я его тебе подкорочу!
В колонне начали смеяться, и перебранка продолжилась. К ней подключились и другие пары, начали подшучивать друг над другом, и скоро арды хохотали, хихикали и улыбались – как дети, которых вывели на прогулку.
– Геор, – тихо спросил Нед, чуть опережая колонну, – объясни мне… Прошлая ночь была ночью смерти, погибли их дети, женщины, родители, погибло множество людей – как они находят в себе силы смеяться? И рассуждать о таких вещах, о которых… в общем, не понимаю. Им что, своих не жалко? Как они могут так себя вести?
– Ты не воспитан в Ардии, потому не можешь понять, – усмехнулся Геор. – Для нас нет смерти. Те, кто умер на поле боя или погиб от ран, вознесены в чертоги богов. Теперь им там очень хорошо. Почему живые должны сильно переживать? Все мы смертны. Все уйдем туда, на небо. Нужно жить сейчас, этим часом, этой минутой, наслаждаться каждым мигом жизни. Мы, арды, долго не живем. Тридцать-сорок лет, и все. Или гибель в битве, или в штормовом море. Такая у нас судьба. По крайней мере, так было раньше. Может, ты что-то изменишь… В общем, вот так. Мы долго не печалимся. Живем себе… пока живы. Ты лучше скажи, как нам себя вести с местными жителями? Если нападут, например?
– Нападут – будем защищаться, – пожал плечами Нед. – Но только постарайтесь без смертоубийства. Нам все-таки с ними жить… моя родная деревня, пропади она пропадом. Когда-то отсюда я ушел в город. Интересно, кто у них сейчас староста – вместо прежнего?
– А куда прежний делся? – небрежно поинтересовался Геор, вглядываясь