Я всё-таки решилась сесть к столу. Помирать, так на сытый желудок!
Пока ела, Яга меня молча разглядывала.
– Что-то мне казалось, ты посправнее была, когда тебя ко мне в дом племянник приносил. Ты, конечно, и тогда худа была, а сейчас вообще кожа да кости. Ты ешь-ешь, пока тёплое.
Не знаю, то ли её добрый и успокаивающий голос на меня так подействовал, то ли очень вкусные блины, но к концу завтрака я её уже совсем не боялась.
– А вы и вправду тётушка заклинателя?
– Ну, почти. Родственники мы, это да. Да только в тех родственных связях чёрт ногу сломит, так что проще зваться тёткой да племянником.
– Ого! Сама Баба Яга господину Драгошу родственница, – протянула я.
Тётушка фыркнула и всплеснула руками.
– Никакая я не Яга! И уж тем более не баба! Ох уж мне эти деревенские сказочники! Запомни, девочка, я – тётушка Ягиня! И к вашим байкам да сказаниям про страшную людоедку, живущую в избушке на куриных ножках, никакого отношения не имею!
Говорила она спокойно, но я сразу поняла, что лучше Ягой её больше не звать, целее буду.
– Простите…
– Да полно тебе, не обижаюсь на первый раз. Но за это расскажи мне, отчего мой родственничек тебя на кухне одну запер?
И я рассказала все свои злоключения. Уж очень не хватало мне человеческого общения. Не побоялась даже рассказать, зачем я пошла за одолень-травой, хоть и понимала, что она может рассердиться на меня за то, что сочла её племянника умодвинутым. Даже про то, что решила, что заклинатель – женщина, и то рассказала. К моему удивлению тётушка Ягиня только смеялась:
– Ну, ты даёшь, Желя! Надо же, Дражека за девку принять!
Правда, когда я дошла в своем рассказе до того места, когда заклинатель запер меня на кухне, тётушка нахмурилась.
– Он тебя не кормил?!
– Отчего же! Нет, и завтраки, и обеды, и ужины. Правда, я ни разу не видела, кто приносил еду, всё время засыпала перед этим. Господина Драгоша я не видела с того дня, как случайно сварила зелье, а он строго-настрого запретил мне отсюда выходить.
Ягиня внимательно посмотрела на скатерть, лежащую на столе, потерла ткань между пальцами и пробормотала:
– А! Скатерть-хлебосолка.
Я собралась продолжить рассказ. Но меня перебил очередной вопрос тётушки:
– А в туалет ты как ходила?
Ну хоть кто-то тут человечный появился, кто знает об обычных надобностях и потребностях! Пришлось рассказать ей о своих мучениях и о том, как меня спас Малюта.
– Охти ж, олух! Охти ж, окаянный! Ну я ему задам!
Я быстро закончила свой рассказ, но тётушка Ягиня все ещё ворчала что-то себе под нос, так что я не была уверена, что она меня слушала.
Я молчала. Ягиня тоже молчала, но при этом ходила из угла в угол. Наконец она остановилась и внимательно на меня посмотрела:
– Желя, ты знаешь, что тебя прокляли?
Меня прошиб озноб. Что? Меня? Когда?