Фру Линне. Ты сумасбродка.
Нора. Теперь тебе, верно, безумно хотелось бы все узнать, Кристина?
Фру Линне. Послушай, милая Нора, ты не выкинула чего-нибудь безрассудного?
Нора (выпрямляясь на диване). Разве безрассудно спасти жизнь своему мужу?
Фру Линне. По-моему, безрассудно, если ты без его ведома…
Нора. Да ведь ему нельзя было ни о чем знать! Господи, как ты этого не понимаешь? Он не должен был и подозревать, в какой он опасности. Это мне доктора сказали, что жизнь его в опасности, что одно спасение – увезти его на юг. Ты думаешь, я не пыталась сначала всячески выпутаться? Я заводила разговоры о том, что и мне хотелось бы побывать за границей, как другим молодым дамам. Я и плакала, и просила; говорила, что ему не худо бы помнить о моем «положении», что теперь надо всячески мне угождать; намекала, что можно занять денег. Так он почти рассердился, Кристина. Сказал, что у меня ветер в голове и что его долг, как мужа, не потакать моим капризам и прихотям, – так он, кажется, выразился. Хорошо, хорошо, думаю я, а спасти тебя все-таки нужно, и нашла выход…
Фру Линне. И твой муж так и не узнал от твоего отца, что деньги были не от него?
Нора. Так и не узнал. Папа ведь умер как раз в эти дни. Я-то хотела было посвятить его в дело и просить, чтобы он не выдавал меня. Но он был уже так плох – и мне, к сожалению, не понадобилось прибегать к этому.
Фру Линне. И ты до сих пор не призналась мужу?
Нора. Нет, боже избави, что ты! Он такой строгий по этой части. И кроме того, с его мужским самолюбием… Для него было бы так мучительно, унизительно узнать, что он обязан мне чем-нибудь. Это перевернуло бы вверх дном все наши отношения. Наша счастливая семейная жизнь перестала бы тогда быть тем, что она есть.
Фру Линне. И ты никогда ему не скажешь?
Нора (подумав и слегка улыбаясь). Да… когда-нибудь, пожалуй… когда пройдет много-много лет и я уж не буду такая хорошенькая. Ты не смейся. Я, разумеется, хочу сказать: когда я уже не буду так нравиться Торвальду, как теперь, когда его уже не будут развлекать мои танцы, переодевания, декламации. Тогда хорошо будет иметь какую-нибудь заручку… (Обрывая.) Вздор, вздор, вздор! Этого никогда не будет! Ну, что же ты скажешь о моей великой тайне, Кристина? Гожусь я на что-нибудь? Ты не думай, что это дело не причиняет мне больших забот. Мне, право, иногда совсем нелегко бывает оправдывать в срок свои обязательства. В деловом мире, скажу я тебе, существует взнос процентов по третям и взносы в погашение долга, как это называется. А деньги всегда ужасно трудно добывать. Вот и приходилось экономить на чем только можно… понимаешь? Из денег на хозяйство я не могла особенно много откладывать – Торвальду нужен был хороший стол. И детей нельзя было одевать кое-как. Что я получала на них, то целиком на них и уходило. Милые мои крошки.
Фру Линне. Так тебе, верно, приходилось отказывать себе самой, бедняжка?
Нора. Понятно. Ведь я же была больше всех заинтересована! Торвальд даст, бывало, мне денег на новое платье и тому подобное, а я всегда истрачу только половину. Все подешевле да попроще покупала. Счастье еще, что мне все к лицу и Торвальд никогда ничего не замечал. Но самой-то мне иной раз бывало