– Напротив, алкоголь способствует нарушению сна. По крайней мере, Доминик сказала, что спите вы неважно.
– Раньше все было нормально.
– Вас мучают кошмары?
– Нет.
Похоже, Лили ему не поверила, но он все равно не расскажет ей об ужасных видениях, которые заставляют его просыпаться каждую ночь. Один и тот же сон – страх утонуть, прежде чем кто-то спасет его, – каждый раз заставлял его тело покрываться холодным потом. Он не допускал даже мысли о погружении в воду, хотя раньше плавал каждый день.
– Я хочу, чтобы вы начали принимать ряд биодобавок. Также мы будем заниматься водной гимнастикой.
Рауль поднял загипсованную руку:
– Вообще-то гипс пропускает воду. О плавании не может быть и речи.
– Я говорю не о плавании как таковом. Скорее о прогулках в воде.
Он презрительно усмехнулся:
Я не могу ходить даже по земле. Что уж говорить о воде. Похоже, вы меня с кем-то спутали. Парень, которого вы ищете, умер две с лишним тысячи лет назад, а при жизни неплохо творил чудеса.
Лили наградила его испепеляющим взглядом:
– Гипс можно обернуть пластиковым пакетом. Благодаря упражнениям в воде вы сможете вновь почувствовать себя устойчиво в вертикальном положении.
Рауль гневно на нее взглянул:
– Я хочу почувствовать свою жизнь! А на все остальное мне плевать.
Лили поджала губы, будто имела дело с непослушным ребенком и понимала, что ей нужно запастись терпением.
– Знаю, сейчас вам очень тяжело…
– Да, черт возьми, мне сейчас очень тяжело, – передразнил Рауль. Я не могу пойти в конюшни, чтобы увидеть своих лошадей. Я не могу даже одеться или побриться без посторонней помощи.
– Когда вам снимут гипс?
– Через две недели.
– Вы увидите, насколько проще вам будет без него. Когда рука достаточно окрепнет, вы сможете ходить, держась за параллельные брусья, а я буду вас поддерживать. Этим мы занимались с моей предыдущей клиенткой. Через двенадцать недель она смогла ходить самостоятельно.
Но Рауль не хотел ждать двенадцать недель. Он не хотел ждать даже двенадцать дней. Он хотел снова встать на ноги немедленно. Он не хотел превращать свой дом в реабилитационный центр, установив повсюду брусья, перила и пандусы. Он хотел жить нормальной жизнью – жизнью, которая у него была раньше, жизнью, где он сидел в автомобильном кресле, а не в инвалидном. Горе и отчаяние от осознания того, что он потерял, грызли его изнутри. Нет, он никогда не сможет быть снова счастливым.
В комнату вошла Доминик, неся основное блюдо.
– Вы позволите мне разрезать для вас цыпленка на маленькие кусочки, месье Рауль? – спросила она, ставя перед ним тарелку.
– Нет, спасибо, – отрезал Рауль. – Черт возьми, я не ребенок.
Когда Доминик вышла из комнаты, Лили укоризненно на него взглянула:
– Похоже, вы очень избалованы. Она лишь пыталась помочь. Не было никакой необходимости огрызаться.
– Терпеть не могу, когда со мной возятся. – Рауль сердито посмотрел