14 мая 1937 года.
Москва.
Кривошеин сидел на скамейке возле детской площадки. На нем были усы, борода, очки, соломенная шляпа и заношенный серый пиджак с обвислыми карманами и вздутыми на локтях рукавами. Кривошеин наблюдал за подъездом. В назначенное время появился Бокий. Узнать его было не трудно: черный кожаный плащ – даже в первые жаркие дни, и черная кожаная фуражка с красной звездочкой. Он так и ходил с тех легендарных двадцатых.
Бокий вошел в подъезд. И тут же во дворе появился мужичок – неприметный московский житель. Сел на скамейку по другую сторону от детской площадки и развернул газету. Пришел с улицы в этот двор, чтобы газетку почитать? Ну-ну… А в другом углу двора замаячил еще один неприметный гражданин. Неприметностью своей они прямо-таки бросались в глаза.
Кривошеин поднялся со скамейки, вышел со двора и вошел в подъезд соседнего дома.
Открыв дверь квартиры своим ключом, он тихо сказал на всякий случай:
– Это я.
Бокий сидел на стуле посреди пустой комнаты, неподвижный и отрешенный, как обычно в последнее время. Он будто экономил силы и это ощущалось в каждом движении, и даже в том, как редко он моргал. Однако, в свои почти шестьдесят он вовсе не выглядел хилым пенсионером. Кривошеин подозревал, что вечный неопределенно-средний возраст начальнику Спецотдела обеспечивают подшефные шаманы. Бокий не пошевелился, а только перевел взгляд из точки в пространстве на Кривошеина, экономно расходуя энергию на поднятии век и движении глаз.
– Немцы готовят экспедицию в Тибет, – сказал он негромко.
– За вами следят, – сказал Кривошеин, – нужно уходить.
– Немцы будут в Тибете! Вы понимаете, что это значит? Они идут в Шамбалу!
Он даже повысил немного голос и приподнял левую бровь.
– Во дворе топтуны, – настаивал Кривошеин.
– Ничего. Они ходят за мной уже полгода. Приказа насчет меня еще не было. Они засекли вас?
– Нет, я прошел через соседний дом и крышу.
– Хорошо. Нам нужно торопиться. Немцы найдут Шамбалу раньше нас, а нам с ними воевать. Штурмбанфюрер СС Шеффер начальник экспедиции.
– Откуда информация?
– Из нашего Разведуправления.
– Так, может, нам пойти официальным путем? Если уж нашей разведке известно, что немцы идут в Тибет, то и нам можно выйти с предложением…
Бокий прикрыл веки и экономно покачал головой.
– Бесполезно. Я пробовал.
Советское государство было уже не то. Оно уже не верило в тайны, а полагалось только на несокрушимую теорию и практику марксизма-сталинизма.
Сначала ушел Ленин, потом Феликс, потом Троцкий уехал. Куда-то сгинуло все яркое, стихийное, непостижимое за что Бокий любил революцию; Кумач восстания выцвел и поблек, затертый серостью советской бюрократии. Немыслимо было идти к тому главному бюрократу с идеями о высших существах, о волшебной стране в горах Тибета. Товарищ Сталин понимал только язык цифр.