– Об этом не беспокойтесь. Наши эшелоны пользуются полной неприкосновенностью от любых российских властей.
– Во Владивостоке мы заплатим вторую половину таким же образом.
– Хорошо…
– И ожидаем вашего содействия в посадке на пароход вместе с чешским легионом.
– Но это за отдельную плату, – сказал капитан Кан.
– Разумеется.
– Если ваш англичанин бежит от красных, то почему он желает избежать встречи с белыми? – спросил поручик Данек.
– Мистер Мэттисон избегает контактов с любыми русскими властями – красными или белыми, или любой другой окрашенности. Его желание – как можно скорее вывезти семью из страны.
– Что ж, его можно понять. Мы сами желаем того же.
Русские пожали руки чехам и те уже вышли в коридор, когда Бреннер спросил:
– Еще одно, просто из любопытства: а кто проверит подлинность наших бриллиантов там, во Владивостоке?
– Как кто? – усмехнулся капитан Кан, – Борис Сигизмундович. Он поедет с нами. Разве ваши бриллианты не стоят того, чтобы проехать пять тысяч верст?
– Откуда вы знали, что мы будем платить бриллиантами?
– А мы не знали. У нас в эшелоне всегда есть ювелир… на всякий случай.
Чехи козырнули и вышли, а русские сели, будто следуя обычаю – присесть на дорожку. Молчали, глядя в окно на станцию. По перрону проходил безногий инвалид с Георгиевским крестом на гимнастерке, опирался руками на две деревянные подставки. Потом прошла крестьянка с корзиной яблок и трое чешских солдат с винтовками.
– Станция Исток, твою мать, – сказал ротмистр Каракоев. – Ювелира они с собой возят! А мы им платим за проезд по нашей земле, по нашей железной дороге…
Два крестьянских парня, прислонившись к стене, лузгали семечки, поплевывая себе на сапоги.
– Чертово дерьмовое свинство, – сказал ротмистр Каракоев.
Капитан Бреннер встал.
– Господа, а что за похоронное настроение? Мы такое дело совершили! Великое! Мы уже в поезде, и с нами августейшая семья, которую мы – МЫ – сумели вырвать из лап большевиков! Ура, господа! Только тихо.
7 мая 1937 года.
Москва.
– Головы отвезли в Москву?
– Головы? – удивился Медведкин.
– Ну, не играй тут мне! Не в драмкружке. Головы отрубили?
– Отрубили! Но не возили их никуда! Закопали отдельно от тел!
Кривошеин снова сидел напротив Медведкина в допросной и смотрел в угол, где у плинтуса притаилась сгоревшая спичка. В другом углу неслышно и недвижимо пребывал начальник Кривошеина комиссар госбезопасности третьего ранга Глеб Бокий, пожелавший лично взглянуть на подследственного Медведкина.
– Есть сведения, что головы Романовых отвезли в Москву Якову Михайловичу Свердлову, – пошел Кривошеин на обострение, чтобы встряхнуть своего шефа, неподвижного последние четверть часа – будто ящерица на припеке.
– Председателю Совнаркома!? Второму человеку в стране!?