Задачу получили от генерала ри Астонга, бывшего командующего королевской армией. После понесённых им поражений от командования армией его отстранили, но из доверия короля Лекса и его окружения он не вышел.
Ни Олег, ни Нечай не сомневались, кто на самом деле стоял за подсылом этих горе-шпионов, и зачем это было нужно. И служат эти шпионы сюзерену герцога ре Сфорца, и ничего плохого не злоумышляли. Но после того, как из них все эти никчёмные сведения выдавили, они были в таком состоянии, что смотреть было страшно.
– Если бы Уля сейчас… графиня бы не уехала, она бы исцелила, – Нечай был расстроен, понимая недовольство своего герцога.
– И что дальше? – иронично спросил Олег. – Просто так отпустить, высветив и твою службу, и нашу теперь осведомлённость? А догадаться без моей подсказки схваченных допрашивать под видом каких-нибудь бандитов и профессионально? Трудно было у Бора попросить нуриевских специалистов, а не использовать своих костоломов?
Увидев, как замкнулся Нечай, Олег вспомнил о непростых отношениях как между Нечаем и Бором, так и между тайной и комендантской службами, возникших почти с первых дней самого существования этих служб.
– Ладно, – Олег поднялся из кресла, – пошли. Я их исцелю. Но дел ты наворотил. Надеюсь, сам понимаешь.
– Так может, дорезать их и прикопать? – буркнул Нечай, искоса посматривая на своего шефа.
– Ты что, Нечай? Сбрендил, что ли? – Олег остановился и пристально посмотрел на тут же смутившегося и растерявшегося барона – Никогда больше мне не предлагай убивать людей моего сюзерена, если ни он сам, ни его люди против меня не злоумышляли. Это понятно?
По-честному, у Олега и у самого мелькала мысль избавиться от неудачливых шпионов – очень уж ему не хотелось светить сам факт существования у него такой службы. Но его останавливало не только нежелание лишний раз запачкаться плохим поступком, но и нежелание давать своим людям неправильные морально-нравственные ориентиры.
А относиться к своему сюзерену неуважительно, значит, ставить маркер своим вассалам, что такое, в принципе, возможно.
Понятно, что все его люди привязаны к нему крепко своими интересами. И, главное, не только и не столько финансовыми, сколько интересами своего здоровья и будущего долголетия – с таких крючков сложно соскочить.
Вот только не одними лишь потребностями тела человек живёт. Над этим можно смеяться сколько угодно, но им движут не только шкурные интересы, но и мораль.
Нет, в тяжёлых ситуациях, степень тяжести которых определяется порой каждым персонально, подавляющее большинство людей может пожертвовать моралью. Но они хотя бы будут понимать, что совершают плохой поступок, и могут от него отказаться в последний момент или, раскаявшись, попытаться исправить его последствия.
– В