– По поводу?
– Вообще… – он неопределенно развел руками, поводив кистями рук, как в восточном танце. – Обо всем. О жизни, о муже? Какие у нее планы на жизнь вообще?
– Так кто же знает-то, Николай Егорович?! – будто с горечью воскликнул Мельников, панически не зная, в каком русле вести разговор. – Сами знаете, мне с моей занятостью некогда с подчиненными задушевные разговоры вести.
– Да! Но зато я точно знаю: ты можешь эти самые разговоры в редкие минуты отдыха прослушивать, – и, обернувшись к нему, Севастьянов потребовал. – Давай, давай сюда свою прослушку. Я знаю, что ты всех слушаешь. Ну! Валера, не заставляй меня ждать!
Мельников почти умер в эту минуту. Он оглох, ослеп, перестал дышать.
Кто??? Какая падла настучала??? Кто сдал его Севастьянову??? Кто-то из своих??? Но этого не может быть! Он всех слушает! Он знает все о каждом. Все!!! О критических днях своих подчиненных. О сексе на стороне, о проблемах детей. О сваренных борщах и непропеченных пирогах. Он все знает! Почему ни разу не понял, что за его наблюдениями кто-то тоже наблюдает??? Кто это???
Скорее всего, кто-то из уволенных настучал. Больше некому.
– Ну же! Валера!
Взгляд Николая Егоровича был полон нетерпения и только. Не было в нем ничего более. Ни осуждения, ни злобы, только нетерпение и любопытство.
– Давай-ка мы послушаем твою красавицу, – пробормотал с вожделением Севастьянов, принимая из рук Мельникова хитрую японскую штучку, включающуюся только при разговоре.
И послушали!
Лучше бы эта дрянь вообще сегодня не приходила на работу, даже пожалел ее Мельников, допивая свой коньяк в кабинете учредителя. Для нее лучше. Не будет у нее теперь работы на этой фирме, не будет опозданий, вымоленных прощений, премиальных не будет и зарплаты. Пусть как хочет, так и крутится со своим мужем-алкашом. Мало того, он ей еще то семейное счастье устроит! Он ее, гадину, мужу сдаст на предмет супружеской неверности. Себя, конечно, светить не станет, а вот ее обгадит так, что не очистится. Никогда!
Севастьянов прослушал запись несколько раз. Остался вполне доволен. А чего ему быть недовольным, собственно? Глупая девчонка Олька откровенно восхищалась им и готова была прыгнуть к нему в койку без приглашения. Говорила о нем с таким восторженным придыханием, что любого за душу тронет. Севастьянов тоже был из плоти и крови, хоть и причислял себя к небожителям.
Карина о нем тоже ничего плохого не сказала. Она и не видела его толком ни разу. И о политике его правления не знала тоже ничего, потому что не вышла рангом, чтобы быть с ней знакомой. И тоже готова была прыгнуть к нему в койку, правда, условия выдвинула немыслимые, овца!
– И что мне прикажешь теперь делать, Валерка? – хохотал во весь голос Севастьянов. – Сжечь тебя на костре? Ничего себе условие!!! Тоже нашла инквизитора, ха-ха-ха. Да и ты не Джордано Бруно! Ха-ха-ха… – захлебывался смехом Севастьянов.
Они уже пару часов как уехали из офиса и отдыхали в загородной резиденции Севастьянова,