Поговорив, вернулся в кресло и сказал:
– Было решение назначить вас, Андрей Фёдорович, командиром дивизии, которую вы, по существу, уже и приняли, но сейчас возникло иное мнение – вам будет предложено развёрнутое, полнокровное соединение. Будьте готовы к такому предложению, ну, а я, со своей стороны, считаю вас достойным назначения, о чём и доложу по команде.
Световитов встал, поняв, что разговор окончен, поблагодарил за доверие и спросил:
– Разрешите идти?
И снова у Рославлева мелькнула мысль сказать об Алёне, но что-то опять помешало, да и не знал он, как воспримет дочь возвращение к тому, что давно уже былью поросло.
Световитов покинул кабинет, отметил пропуск и вскоре оказался на улице, размышляя, чем занять предстоящий вечер. Вызов в Москву не был неожиданным, не были неожиданными и беседы, которые предстояло пройти. О них предупредил генерал-лейтенант, проверявший дивизию. Таков порядок назначения на должность командира соединения. Световитов спокойно поднимался от одной инстанции к другой, но здесь, на этом уже очень высоком рубеже, получился разговор, который не мог не взволновать его, не мог не всколыхнуть воспоминаний.
После беседы с генералом Рославлевым Световитов отправился к отцу, потому что никуда идти не хотелось – не то состояние. Дома никого не было, и он, расположившись в большой комнате, включил телевизор. Хотелось отвлечься от мыслей, но они набегали вновь и вновь, и увести от них не мог даже какой-то фильма, в смысл сюжета которого Андрей так и не вник. Выключил телевизор, подошёл к телефону, размышляя, кому бы позвонить. В Москве у него были знакомые женщины, но знакомые так, разве что для развлечений. Вспомнил Людмилу, вспомнил, скорее всего, в связи с советом Рославлева, что пора бы устроить свою семейную жизнь. Теперь уж и должность обязывала.
Правду ли он сказал Рославлеву? Действительно ли до сих пор не женился из-за того, что так и не смог забыть свою первую любовь? Вопрос очень сложный – даже более чем сложный. Он ответил именно так, как ответил, причём сделал это, совершенно не задумываясь, неожиданно для себя, словно кто-то невидимый и всевластный подсказал этот ответ, но теперь, имея возможность поразмышлять безо всяких помех, он вдруг подумал о том, что, вероятнее всего, сказал правду. Ведь все его попытки встретить спутницу жизни не увенчались успехом именно потому, что где-то в глубине души занозой сидела мысль: всё не то, всё несравнимо с тем, что было, с тем, что он знал, с тем, что чувствовал тогда, когда рядом была незабываемая Алёнушка Рославлева.
Он знал, что она вышла замуж вскоре после их размолвки. Ему сообщила о том её подруга Анастасия, которой он позванивал иногда, бывая проездами в Москве. Алёнушка вышла замуж, когда он служил от Москвы хоть и не близко, но, по крайней мере, в Союзе, а не в горячей точке, куда вскоре попросился сам, но не потому, что был убит горем из-за разрыва с возлюбленной, а скорее для того, чтобы испытать себя в настоящем деле.
Ему, сыну писателя, бывшего военным постольку поскольку,