Хатонийским богам не польстило её любопытство! И пыльца платогора мучнистого, едва коснувшись лица, лишила принцессу чувств на добрых пару дней. Придя в себя, она не сразу поняла, что происходит. Большая вода, что прежде приятно лизала ноги, теперь бушевала, норовя утащить за собой.
– Всего лишь шторм! – махнул рукой Попус.
«Всего лишь», – подумала Тея, наблюдая, как беснуется, кипит океанский простор.
– А ему не больно? – спросила она, глядя вдаль, туда, где зарождаются волны.
– Это Лихтия волнует воду, чтобы пробудить ото сна Лихтиона, – деловито заметил принц.
Пытаясь казаться умным, он то и дело пересказывал ей истории из жизни своих Богов. Их было так много, что к концу пребывания в королевстве Хатони, голова у Теи шла кругом!
«То ли дело у нас», – рассуждала принцесса. Холмистым землям покровительствовало всего лишь два Божества. Михтий благоволил мужчинам, а Михтиора оберегала женщин.
Еще давным-давно, когда капризная Нерна прогнала михтийцев со своих берегов, чтобы избежать затопления, люди перебрались на возвышенность, а на вершине главного из трех холмов основали дворец.
Каждое утро принцесса Тея взбегала вверх, пересчитывая босыми ногами ступени. Чтобы с высоты дворцовой башни окинуть взглядом свои владения. На юге серебрилось бескрайнее море, разделяя сияющей лентой небо и землю. Теперь она познала его вкус! Принцесса махала рукой, надеясь, что море её услышит. Мечтая, как однажды хатонийцы достроят свои корабли, и она, возглавляя флотилию, отправится покорять новые земли.
Со стороны севера её маленький мир был ограничен горами. Настолько высокими, что даже запрокинь она голову, отыскать среди облаков их вершины не представлялось возможным. Казалось, что там, за пределами гор, кончается небо, земля обрывается вниз. И всяк угодивший туда, в эту пропасть, уже не вернется назад!
Как-то раз отец прихватил юную Тею с собой, отправляясь с походом к подножию Хорнских пиков. С каждым днем в пути, леса становились прозрачнее, а после и вовсе исчезли. И вместо травы, как будто пожирая растительность, под ногами образовался камень. Его прибавлялось по мере того, как впереди отвесной стеной вырастали горы. Теперь, когда они были так близко, Протея ощутила священный трепет!
Необъятные каменные исполины вырастали из земли, как будто ноги великана, голова которого витала в облаках. Ей померещилось, что он вот-вот проснется, окаменевшие ступни дрогнут и мир вокруг, такой прекрасный и зеленый, увидев это, окаменеет.
– Вон там живут хорны, – кивнул отец куда-то вверх, где, укрытые белыми шапками, пронзали небо вершины.
– А там разве можно жить? – удивилась Протея.
Он