На этом откланяюсь, добрый товарищ. Спасибо за помощь, но кто мне поможет, кроме меня самого???
хх. хх. хх. г.
Доброго времени суток, надёжный спутник! Обо всех я беспокоюсь, а вот о тебе… И не знаю – что лучше. То ли беспокоиться больше всех, то ли вообще не беспокоиться. Меня, доброго товарища, ты знаешь прекрасно. Всем пишу, всем надоедаю. Пытаюсь помочь, а особенно – советом. Потому как с делами – полный швах. Но вот ты-то…
Ты – фрукт особый даже среди нас. Остался в городе, в самой гуще, где кругом шныряет полиция. Или просто стоит и ходит. Где на остановках и в трамваях висят фотографии особо опасных. Где могут запросто остановить и попросить предъявить документы. А вот ты остался. Все мы пробовали так жить, с поддельными документами, на съёмных квартирах, в общагах, зубрили легенды, устраивались на работу, с наглым видом подходили к полицейским и просили показать дорогу. В общем, пробовали жить настоящей жизнью нелегала, внедрённого во вражеский стан. Меняли обличья, меняли маски на лицах, меняли речь. Но это только затем, чтобы уйти из города и залечь на дне. А ты – остался. Настоящий внедрённый нелегал, меняющий лица и легенды, меняющий походку и осанку. Всего лишь работа… Или жизнь? Жизнь, прожитая вдали от родины и своих. А потом – возвращение с триумфом, о котором никто не знает, кроме нас. И мы уже отвыкли от своих, а маска въелась в душу, и попробуй-ка её теперь отлепи. Оставшуюся часть жизни надо снова отвыкать и привыкать. Никто не знает о том, что ты сделал для окружающих.
Но ведь это не о нас. Это только о тебе. Мы спрятались, не выдержали, залегли на дно. Впрочем, мы ведь и не шпионы, не агенты – не собирались мы этого ничего делать. А пришлось. Просто чтобы выжить, будучи мёртвыми. Нас никто не готовил, надо было постигать эту науку методом проб и ошибок, и притом первая же ошибка – это смерть, которую так старательно отсрочиваешь, и надо с первой попытки отвечать правильно, и делать правильно, не зная, что в экзаменационном билете, ни разу не читая учебник. И чудо, что мы сдали. И всё на пять! Но ты – ты остался, и до сих пор жив и здоров. Но пока мы каждый день ожидали прихода палача, и ещё более вспоминали о тебе, в самой гуще ищущих, – и вот мы дождались крушения вынесших нам приговор. И теперь нервное напряжение стало ещё больше, хотя и раньше было запредельным, и вот опять ты – в самой гуще перестрелок и боёв, когда ищут и убивают. И ты опять цел и невредим! Но самое главное – даже не в этом. Мы ведь отвыкли и забыли, что есть большая жизнь. Она умерла для нас, и мы её уже похоронили. Мы не думали о возвращении. Вернее, не представляли, что это возможно. А ты – ты жил там, в гуще жизни. Она, опасная и смертельная, была рядом с тобой. И… И ты видел её гибель. Ты отличаешься от всех нас. Для нас – это лишь отзвуки дальних боёв, для тебя – летящие мимо пули и осколки. Не знаю, что нужно было для того, чтобы остаться, – то ли недюжинное мужество, то ли трезвый и холодный расчёт, а может, безумная храбрость и