Черные перья птицы отливали сине-фиолетовым. Такой цвет давал преимущество как в безумно холодном, так и в жарком климатах, ведь, как известно, темный впитывает солнечную энергию, уменьшая разницу температуры между телом и перьевым покровом. А еще крайне успешно скрывает птицу в сумерках.
Вот почему многие тураны приручали воронов, используя в качестве шпионов, компаньонов и… наглых засранцев, стерегущих любимых дочерей в лесной чаще.
Как вы уже, верно, догадались, Арго был питомцем моего папеньки и по совместительству нянькой для «неразумной деточки», для меня то бишь.
Нянькой крайне приставучей и нервной, я вам скажу!
«Сати, не трогай взведенный капкан», «Сатурналия, хватит тискать ядовитую змею», «Болд-младшая, слезай, немедленно слезай, смотровая вышка зверолюда – это тебе не домик на дереве» и еще одна сотня «низя», которыми я была окружена в детстве.
Честное слово, даже любимая маменька не пеклась обо мне так сильно, втихаря от мужчин позволяя любимой малышке играть с ее гримуаром и помешивать особо взрывоопасные зелья. Но папенька (трижды вытаскивающий нас из-под обломков взлетевшего на воздух семейного гнездышка) отчего-то дергался.
Вот почему в местную глушь я приехала вместе с вороном.
– Куда-то собрался, красавчик? – спросила тоном грозной матери, спалившей любимое чадо.
Арго с перепугу аж подпрыгнул.
– Перышки и клювы, Сати, как же ты меня напугала! – сверкнул глазами надсмотрщик и ловко ушел от ответа. – Да вот… Решил немного размять крылья перед сном.
Скрестив руки, я привалилась плечом к стеночке и мстительно припомнила:
– В прошлый раз, когда кое-кто размял эти самые крылышки, двое аистов притащили его спустя сутки и бросили на крыльце. Думаю, не стоит напоминать, как сильно меня удивил сверток со все еще пьяным и пернатым младенцем?
– Всего-то раз и перебрал… – смущенно буркнул крылатый нянь и тут же торопливо вспылил:
– И вообще, сколько уже можно извиняться? Почему ты не можешь похоронить в своей памяти этот незначительный инцидент?
– Незначительный инцидент? – медленно повторила я, смакуя каждую букву и, собственно, свои воспоминания о том дне. – Ты заявил, что подрался со стаей уток, трижды упомянув в рассказе фразу «всек ему с вертушки», а потом сидел в кухонной раковине в облаке мыльной пены и на весь дом горланил крайне неприличную интерпретацию песенки «Святые порты».
Арго поспешно ринулся к двери, на ходу бормоча:
– С удовольствием поболтал бы с тобой еще немного, но жутко, прям катастрофически опаздываю. Ой, времени-то, времени как много! Все. Не скучай. Я полетел.
Надавив на дверную ручку черной лапой, ворон помедлил, обернулся и задал последний уточняющий вопрос:
– Чем без меня займешься?
– О–о, – расплылась я в предвкушающей улыбке крокодила, заметившего беспечную газель на водопое. –